Глава 1

Драко сидит у камина и тянет вино. Ему бы хотелось напиться, но вряд ли это будет целесообразно, учитывая, что сегодня – последняя попытка. Его мать сидит рядом с ним. Потому что этого хочет Поттер. Он хочет, чтобы все было так же, как было в тот вечер, когда его втолкнули в Малфой-мэнор и потом долго опознавали. И это его, Драко, наказание. За то, что не сказал «нет». И награда - за то, что не сказал «да».
Поттер аппарирует прямо в гостиную. Драко вскакивает ему навстречу. Джинсы в Малфой-мэнор…нереально. Драко стоит, замерев между двух кресел, ожидая, что ему будет сказано делать. Нарцисса вцепилась в ручку кресла, она смотрит на огонь, только туда, будто не замечая Поттера.
Поттер подходит – пытается это делать медленно и уверенно, но это же Поттер – на самом деле идет он враскачку и осматривает Драко не властно, как, должно быть, думает, а просто жадно. От этого не легче.
Он подходит вплотную и берет Драко рукой за ягодицу. Вот так вот – грубо и жадно. Нарцисса смотрит на огонь. Нет ничего проще, чем наложить сейчас на мальчика-который-может-и-не-выжить аваду. Но совершенно нецелесообразно. Он у нас, как всегда, единственный. Единственный, кто может спасти. Мать его.
- Миссис Малфой… - зовет Поттер, и она вынуждена повернуться к ним и увидеть непристойную сцену, - Вы можете уйти, - разрешает он.
Секундное унижение, и Драко слышит хлопок.
- Спасибо, - Драко говорит это автоматически. Если ты хочешь получить что-то от человека, дай ему понять, что он уже что-то для тебя сделал. Самое смешное, что вот это вот еженедельное появление Поттера в замке – это не насилие. Нет, Драко сам умолял его принять хоть что-нибудь, и уговорил таки принять, собственно, Драко, только возблагодарив за им же, Поттером, героическое спасение Малфоя со товарищи от выпущенного ими же Всепожирающего Огня. Если бы Поттер хотя бы мог сказать это спокойно и нагло…тогда Драко мог бы ощущать себя жертвой изнасилования…но нет. Он долго мялся, жался, а потом промямлил, что, мол, вполне бы мог удовлетвориться в качестве сатисфакции Малфоем-младшим, после чего оторопел от собственной испорченности.
- А я вообще добрый. Забирайся на кресло.
Драко встает на кресло на колени, упираясь руками в спинку. У Поттера не очень с фантазией и все вариации, которые ему приходят в голову, Драко уже успел выучить наизусть. Он бы даже научил Поттера паре новых поз и…гмм…упражнений, если бы тот попросил по-хорошему.
- Сектусемпра.
Драко вздрагивает. Проклятье касается только одежды – Поттер медленно и осторожно разрезает ее, но это чертовски опасно, Драко боится и старается не шевелиться, чтобы Поттер, не приведи Салазар, не сбился.
С его плеч сползает мантия, а аккуратно разрезанные по самому важному шву брюки падают по сторонам. Поттер опускает руки ему на задницу, шарит по ней – нетерпеливо и по-хозяйски, проводит пальцами по промежности.
Драко ощущает слабое возбуждение – на уровне рефлексов, в конце концов, можно научиться получать удовольствие и от беспомощного Поттера, и даже от унижения. Но…черт. Неужели он ничего так и не скажет. Ведь завтра…он все это позволяет Поттеру только ради завтрашнего дня.
- Гарри…
- Мы ведь, кажется, договорились на мистера Поттера, - отвечает Поттер с…вызовом?
Спокойно, не смеяться. Мы болезненно самолюбивы, и на издевательства над своими потугами на властность можем обидеться. А последнее, что здесь кому-то нужно, это обижать Поттера.
- Мистер Поттер, - не скрывая раздражения, поправляется Драко и, наконец, говорит слово, которое мучает его целый день, - завтра.
- Что завтра?
Он издевается, спокойно, он просто издевается.
- Судебное слушание.
- Какое слушание? – удивляется Поттер, его руки стягивают остатки брюк, потом легко поднимают Драко от кресла – так, чтобы стянуть их вовсе и отбросить за ненадобностью, потом шлепают по бедрам, приказывая раздвинуть.
- Ты уже достаточно растоптал меня, чтобы проявить хоть немного снисхождения, - цедит Драко.
- Ничего не понимаю. Любрикус!
Драко стискивает зубы от злости. Он самолично проводил среди Поттера ликбез по любрикантам. Он даже вручил тому банку в подарок. Он даже ждал Поттера в уже смазанном виде. Но нет. Поттер упорно использует это чертово заклинание, с его отвратительными последствиями – когда смазка обретает способность появляться еще несколько дней после полового акта, причем в самые неподходящие моменты. И ладно бы он таким изощренным способом хотел просто дополнительно унизить Малфоя. Но нет, это просто обычный гриффиндорский вандализм – идти по кратчайшему пути.
И что же теперь? Поттер просто играет. Это всего лишь игра. Вы никогда не задумывались над символом льва? А не общались? А с кошкой? А в роли мыши? Просто позволить ему сделать то, зачем он пришел? А завтра прийти на суд? А если Поттер обманет? А если он…действительно просто забыл? Он же стукнутый на голову с младенчества. Помнит, что ему дозволяется вламываться в Малфой-мэнор и трахать Драко, а остальное забыл…бред, но…
- Подготовишь себя, пока я разденусь?
Это действительно отвратительно. Вот трахал бы его Поттер без этого – больнее, но все же менее мерзко. Драко повинуется. Это все еще немного унизительно. Конечно, не так, как в первый раз или во второй или даже в третий, но все-таки. Но какая разница, если это зря…к тому же, Поттер может проявить просто свойственную ему тупость. Нет, нельзя позволить ему сегодня уйти от ответа.
Драко вытаскивает из себя пальцы, соскакивает с кресла и падает к пока еще одетым в джинсы ногам Поттера.
- Гарри, я умоляю тебя.
- Не порти мне кайф, Малфой.
Черт, он все-таки тупой придурок. Что за бабские истерики? Может, это от вина? Какого черта надо было раздражать Поттера идиотскими вопросами. Дождался бы, пока он удовлетворится… От злости на себя у Драко выступают слезы, он старается смахнуть их незаметно – в ту секунду, которая нужна ему, чтобы занять прежнее положение.
Но Поттер замечает. Ловит руку Драко, поворачивает его голову к себе. Тебе нравятся слезы, Поттер? Хочешь, я буду изображать садовую лейку?
- Да помню я, глупый. Что на тебя нашло…
Что нашло, Поттер? Посмотрел бы я, что бы нашло на тебя, если бы твой отец не был трупом уже семнадцать лет и теперь от меня бы зависело, поцелуют его или нет. Ты даже вообразить себе не можешь, что бы на тебя нашло. Ты бы отшлифовал коленями весь пол в этом замке…
Драко хватает его за руку, прижимается губами к запястью – где кожа тонка и нервные окончания особо чувствительны, гладит второй рукой обнаженное плечо.
- Что ты будешь говорить?
- Ну…скажу, мол, палку отобрали полтора года назад – сам видел. Скажу, в поместье был сам не свой, делал, что велели – явное империо, - Поттер приглаживает прядь его волос, почесывая за ухом, словно домашнее животное, - Скажу даже, совру…только ради тебя Малфой, заметь, про что-нибудь героическое, мол, пытался меня в лесу прикрывать, не дал добить. Скажу, переметнулся – точно, скажу, когда - не знаю, но явно Волда не поддерживал на последней битве. Сбежал, скажу, от Волда, и пару упсов замочил… так и быть, уж ради твоей красивой задницы, спасая невинных детишек.
Поттер оттягивает за волосы голову, уткнувшегося в его руку Драко, наслаждается, столь редкой у того, искренней благодарностью в глазах и продолжает:
- Может быть. А, может быть, скажу правду.
Драко ощущает, что в горле образуется болезненный комок - как у истерической барышни. Понятно, что Поттер просто пугает, играет, и играет бездарно, глупо, не убедительно. Что он исполнит свое обещание…скорее всего…может быть…в той или иной форме…необязательно в вышеизложенной…
- Что, не веришь мне, Малфой?
- Верю – верю, - пугается Драко, но уже поздно. В кошачьих зеленых глазах загорается азарт игры.
- Знаешь, ты разозлил меня сегодня своим нытьем. Но, так уж и быть, сделаем вид, что ничего не было. С этого самого момента. Если ты сумеешь сделать так, что мне понравится, наш старый уговор в силе. А на нет и суда нет. Кстати, предшествующие полгода ты был необоснованно холоден.
Зашибись условия. Торговаться будем? Торгуются шлюхи на панели. А он – Драко Малфой и никакая не шлюха, и телом своим не торгует, а использует в своих целях.
- Думаешь? Зря. Это не игра. Я могу дать непреложный обет, что так оно и будет!
- НЕТ!!! Прошу тебя, прошу…
Впустую. Где он этого набрался…
Ну что ж…хочешь кайфа? Будет тебе кайф.
Драко расстегивает пуговицу и молнию на брюках Поттера, стягивает их вниз до колен. Какая пакость – трусы. Чистокровные волшебники носят гульфик. Долой трусы. Что, Поттер, переживаешь, что исчезнувшие трусы не вернутся? Да ты не переживай, когда я закончу, ты не захочешь их надевать.
Драко берет член в рот. Поттер довольно ухмыляется.
Палец между его ягодицами, и он напрягается и снова расслабляется – в конце концов, это же приятно, да, Поттер?
На стадии трех пальцев мы уже извиваемся на моем ковре и пытаемся развести ноги, но развести ноги мешают джинсы, а кончать в рот не дает подлый Драко, отстраняющийся, как только чувствует под собой приближение оргазма.
Потом мы сосем со вкусом, смачно, давясь членом. Сосем потому что Поттеру дали понять убедительно, что продолжения банкета не будет, пока он не организует оральную стимуляцию. Глотать будем? Ну, здесь же никто не заставляет. Здесь вообще тебя видеть не хотят, Поттер, если быть до конца честными, но не скажут, потому как глупо было бы.
Джинсы …да, пожалуй, тоже исчезают. Разогретый до стонов Поттер кончает сразу – пара фрикций и укус за сосок. Маленькая награда работящему Драко – вкус собственной спермы на губах Поттера…уммм…а вот об этом он как-то мечтал, помнится, курсе на пятом…
Драко не останавливается, как можно. Ведь Поттер просил, чтобы ему понравилось, а не чтобы его грубо трахнули на ковре в малфоевской гостиной. Главное, чтобы на крики не сбежались…так и есть. Любопытные ушастые твари. Пшли. Что, вы думали, кому-то плохо? Ну вот теперь вам будет плохо, я надеюсь вы хорошенько отдубасите себя об стенку головой. Вон отсюда.
Однако сколько же можно валяться на полу. Мы ведь прямоходящие. Вставай же Поттер. Ну не расстраивайся. От паузы ощущения становятся сильнее. Давай, забирайся на кресло. Удобно, когда ручка кресла под грудью? Конечно, удобно, Драко столько раз проверял…Эх, какая жалость, шлепнуть по бедрам не получится – они и так уже разведены дальше некуда, а поясница прогнута. Что бы еще такого сделать плохого…так, на всякий случай заклинание для поддержания эрекции. А то мало ли что может случиться от издаваемых Поттером звуков. А, язык! Нет, Поттер, я не заставлю тебя просить долго. Всего пара жалких всхлипов. Самоутверждаюсь? Моего отца завтра приговорят к поцелую, какое к дьяволу самоутверждение. Просто обслуживание по высшему разряду.
Поттер затихает и только дрожит под Драко, почти не дыша - кричать в таком состоянии уже не получается…обычно.
Поттер лежит на ковре. Драко положил его туда сам и даже свел тому ноги, хотя стоило бы оставить висеть на кресле враскорячку с анусом, сочащимся спермой. Он приподнимается на локте и тянется к сидящему рядом Драко. Член? Все что хочешь, Поттер. Член, задница, рот, уши…Драко пытается угадать, чего хочет Поттер, когда тот облизывает его член. Ну, наверное, снова эрекции, ну с этим он все равно ничего не может поделать. Драко агрессивно толкает членом ему в рот, но рука прижимает его живот к ковру, он понимает, что не угадал, и замирает. Поттер доводит его до высшей точки и встает. Ноги он передвигает с трудом, Драко вскакивает, хотя фаллос мешает ходить, и подает Поттеру его волшебную палочку, заискивающе заглядывает в глаза, но задать вопрос не осмеливается. Так и есть, стоило проявить чуть больше выдержки, и Поттер не выдерживает и отвечает сам – игрок хренов.
- Ты решил, что, изнасиловав меня, добьешься чего-то? Ассио мантия! И мне придется из-за тебя отправляться домой под мантией, в чем мать родила.
Изнасиловав? Черт, ублюдок, твои стоны были слышны в маггловской деревне, наверное!
- Могу пожертвовать штанами, - Драко не знает, чего больше хочет – убить Поттера, умолять его или не видеть.
- Обойдусь.
Поттер дезаппарирует. Драко аппарирует в спальню, там бросается на кровать лицом вниз. И лежит так долго, терзаясь неизвестностью и эрекцией.
- Прости…
Опять он…
- Это было слишком. Я не должен был так говорить. Я вообще не должен был издеваться над тобой.
Драко чувствует поцелуй на плече и как властные руки разворачивают его, словно раскрывают раковину моллюска. И что теперь делать? Ну же, хотя бы намекни…
- Все закончилось, Драко. Ты все сделал. Завтра я дам показания.
Что это…какого дьявола он приходит в себя, только когда Поттер растерянно гладит его по затылку, а сам он покрывает поцелуями его живот, поскольку именно последний оказался ближе всего? Хотя нет, все понятно. Драко видел это много раз – Стокгольмский синдром, порой, приобретает причудливые формы.
А потом Драко долго лежит, уткнувшись Поттеру носом в грудь, и гладит по щеке, в то время как тот, растерянный и нежный, в десятый раз просит о прощении. Драко даже не хочет смеяться, когда тот срывающимся голосом признается, что любит – давно, с пятого курса. Что когда в начале шестого Малфой обнаружил его на полке в поезде, - в этом месте Драко испуганно сжимается, - то думал только о том, что полностью находится во власти Малфоя, и тот мог бы…сделать все, что захочет. Что год назад хотел бы забрать его с собой, но понял, что не сможет защитить, и, убравшись из Малфой-мэнор, запершись в ванной, испытывал странное удовлетворение, когда его, Драко, волшебной палочкой взрезал себе левое предплечье, представляя себе, что ощущал Драко, когда ему ставили Метку. Кстати, где она? Ах, исчезла…больно было? Не до того, понятно…
Поттер хочет ответных признаний. А вот это уже совсем смешно и Драко не может сдержать фырканье. Он, Драко Малфой, полностью во власти Поттера. Не говоря о завтрашнем суде, он что же, забыл, чья небрежно брошенная пара слов заставила ауроров переглянуться и отойти от Драко в день падения Темного Лорда? И он не идиот, чтобы не понимать, что несложно бросить и пару других слов. Поэтому если Поттер доволен и нежен, это хорошо. Если недоволен, Драко предпримет действия, чтобы исправить ситуацию, если ему будет дозволено.
Пощечина. Вот, кто бы сомневался. И кто скажет, что Драко не пытался проявить порядочность? Ну что, Поттер, ты правда хочешь лживых признаний? Ты их получишь. Безо всякого противоречия с вышеизложенным. Останешься доволен.
Но Поттер зажимает ему рот рукой. Поттер говорит, что раз уж его, Малфоя, так изуродовал Волдеморт, что он воспринимает ситуацию именно так, то он, Поттер, предпримет соответствующие действия. Как Малфой смотрит все-таки на расследование в свой адрес? Которое, Поттер обеспечит, закончится оправдательным приговором. Тогда, может быть, он перестанет прогибаться и лопотать этот умопомрачительный бред? Он черт подери, хочет равенства после шести лет, в течение которых Драко пытался стать лучше, он хочет равенства.
Пальцы Драко сжимают и рвут простыню. Он не знает, снова ли издевается Поттер или ему действительно пришла в голову эта отвратительная идея. И от бессилия и страха лицо его сжимается, а из под сомкнутых век брызгают слезы.
Поттер смотрит в темноте на светлые контуры трясущегося на кровати комка. Потом задает нелепый по своей неуместности вопрос:
- Какой у тебя размер, Малфой?
От неактуальности этой проблемы Драко частично успокаивается.
- Четырнадцатый.
- Ты мне позволишь остаться на ночь?
- Я уже говорил…
- Малфой, я не сказал, что останусь на ночь. Я спросил, разрешишь ли ты мне остаться?
- Ты выбрал отличный день, чтобы поупражняться надо мной, Поттер…НЕТ. Я не разрешаю тебе остаться. Убирайся вон к мантикорам из моей спальни и из моего дома. Я бы хотел ненавидеть тебя, но для этого я сейчас слишком слаб. Поэтому я просто боюсь тебя – до колик в животе. Сильнее, чем Темного Лорда, Поттер, раза в три сильнее. Почему? Потому что при виде дементоров меня выносит. Помнишь, ты грохнулся в обморок в поезде? Так вот я визжал тогда на весь вагон, и потом пришлось накладывать обливэйт на всех, кто был в купе. Потому что в Азкабане меня будут трахать по кругу двадцать четыре часа в сутки. Потому что ты – победитель, а я проигравший. Нужны еще какие-то причины или достаточно? И, если хочешь, я вылижу твои ботинки или трахну тебя еще раз, чтобы ты простил мне этот ответ.
Удар по уху. В голове звенит, ярость поднимается изнутри к горлу и застывает там болью. Еще один – под дых припечатывает к жесткой кровати – на других Драко не спит. Поттер нависает сверху и смотрит, как Малфой пытается сделать вздох и заговорить.
- Поттер, ты что…ну прости ты меня. Ты же сам настаив…нет, не ты. Я сорвался, я виноват, я это заслужил.
На лице у Поттера проступает омерзение. Но не похоже, чтобы оно было адресовано Драко. Он садится над ним на кровать, прижимает к себе.
- Ты похож на домового эльфа, Малфой. Считаешь, я сильнее?
- Да…
Правду говорить легко и приятно, особенно когда это то, что от тебя хотят услышать.
- Хорошо. Тогда послушай меня. С тобой больше ничего не случится. Я обещаю, что тебя никто никогда не заставит делать то, чего ты не хочешь, в том числе я. А теперь я пойду, если ты отпустишь рукав моей рубашки.
В зеленых глазах стоят слезы и плещется вина.
Драко не отпускает рукав, а поднимает вторую руку и кладет ее Пот...Гарри не спину, зарывается лицом ему в грудь. Через несколько минут он снова не будет ему верить, как привык не верить никому. Не просить и не бояться пришлось отвыкнуть, а вот первая слизеринская привычка надежно укоренилась. Но пока идут соответствующие мозговые процессы, можно просто наслаждаться ощущением надежности и безопасности. И делать то, о чем он мечтал, когда год назад мямлил под взглядом родителей и предавал – и семью, и себя.
А Гарри умудряется, наконец, вколоть зелье, после чего медленно опускает на постель расслабившееся тело. На утро все будет по-прежнему. И Гарри ни словом не обмолвится о том, что накануне у Драко снова были флэш-беки. Хорошо хоть пяти-, а не шестилетней давности. Но Малфой угадает – по преувеличенной нежности сожителя по тому, что тот все же удосужится вечером воспользоваться смазкой, а не столь нелюбимым Драко заклинанием. Но он все равно не узнает, что делал и что говорил. Потому что Гарри бесконечно стыдно за то, что все это действительно было.