Гарри заболел
Роман || слэш || NC-17 || Глав: 1 ||
Ну вот, заболел. Из носа течет, в горле поселился гордый морской еж, а в голове стучат дятлы. А ведь всего-то несколько часов пробегал по заснеженному Лондону в поисках подарка для Северуса. Хотел подарить ему что-нибудь особенное, как-никак, наш первый день святого Валентина вместе, а в итоге в придачу к подарку имеем простуду, которую ему же придется лечить. Вот он обрадуется. А он ведь еще утром предупреждал: «Похолодало, Поттер, будешь выходить на улицу – одевайся теплее, мне некогда с тобой возиться, если ты опять заболеешь». Я тогда еще и пискнул: «Да, мамочка», а он огрел меня по заднице, больно, и в очередной раз пригрозил переселить на коврик перед дверью.
И что теперь делать? Я замерз, как цуцик, зуб на зуб не попадает, а домой нельзя – насколько я знаю, Северус только через несколько часов уйдет на какую-то чертову деловую встречу с чертовым Люциусом Малфоем. Дожили, сейчас я даже благодарен Люциусу, что он на время отвлечет Северуса, чтобы я пробрался в лабораторию, там вроде был запас Перечного зелья. Может Северус и не заметит, что простудился, а то он меня сначала убьет, а потом уже будет лечить. И как ему в таких условиях подарок вручать? Заикнулся утром о «наступающем празднике», а он на меня так зыркнул, что я почти передумал его поздравлять. Потом, конечно, передумал обратно, нас страстными взглядами не испугаешь, как ни старайся. Хотя, кажется, стоило все-таки его послушать, потому что теперь шансы, что он обрадуется подарку, еще стремительнее приближаются к нулю.
Надо бы зайти хоть в паб какой-нибудь что ли, погреться, а то, чувствую, скоро Северусу и убивать будет некого. Нет, ну надо же было так вляпаться! Это будет чудо, если он не заметит ни простуду, ни исчезновение Перечного зелья. Ты несчастный идиот, Поттер, вот ты кто, и будет совершенно справедливо, если Сев тебя убьет и со спокойным сердцем уйдет к Великолепному Неотразимому и Сиятельному Люциусу Малфою. Уж он точно никогда не проваливается в лужи, не хрипит и не хлюпает носом, в отличие от некоторых очкариков. Да, а еще Люциус не разбрасывает носки, не оставляет на северусовом журнальном столике журналы «Все для квиддича», и он всегда идеально причесан. Ха, можно подумать, я не видел, какие взгляды бросает Люциус на Снейпа, и даже не пытается как-то это скрыть. Ну уж нет, Малфой, он мой, и ты получишь его только через мой труп, который, кажется, уже недолго ждать осталось.
Так, надо топать домой, а то я окочурюсь прямо тут. Будем надеяться, Северус уже ушел. Не развалиться бы только на кусочки при аппарации.
После аппарации мне стало, кажется, еще хуже. Перед глазами все плывет, ноги-руки ватные. Пошатываюсь, бреду к дому, забыв даже посмотреть, горит ли где-нибудь свет. Открываю дверь, наверное, вечность, никак не получается правильно произнести заклинание. Попав наконец внутрь, естественно, слышу голоса. Черт, он все-таки дома, надо тогда постараться выполнить программу-минимум – попасть в лабораторию незамеченным. Но на середине пути мне становится совсем нехорошо и, привалившись к стене, я сшибаю что-то, оказавшееся моей метлой, которая с грохотом падает. Твою мать, не ожидал от верной «Молнии» такого предательства. Тут же загорается свет и в дверном проеме я вижу Северуса, а за ним маячит белобрысая башка старшего Малфоя. Нет, ну какого дементора он делает у нас дома?!
Но у меня даже нет сил возмутиться, а Северусу хватает одного взгляда, чтобы оценить мое состояние. Меня тут же подхватывают на руки и несут в направлении спальни, бормоча себе под нос что-то неразборчивое, но явно очень нелицеприятное. По крайней мере, слово «идиот» я точно слышал.
В спальне он опускает меня на кровать, трогает мой лоб губами и снова чертыхается. Тут в дверях снова возникает Малфой:
- Северус…
Я смотрю на Северуса, на его вертикальную морщинку между бровями, и он отвечает Люциусу, даже не оборачиваясь:
- Прости, Люц, давай в другой раз.
Люциус морщится и снова говорит:
- Северус, это…
А он все смотрит на меня, только в голосе появляется металл:
- Потом.
И Малфой наконец все понимает, разворачивается, и больше его не вижу. У меня в голове взрываются бомбы, горло саднит, слезятся глаза, я из последних сил сжимаю северусову ладонь, но мне так нечеловечески хорошо от осознания того, что ради меня он бросит все свои дела и всех своих чертовых Малфоев вместе со всем их чертовым великолепием, потому что я ему нужнее, важнее, черт знает почему, как он терпит меня вместе с моим идиотизмом, и квиддичем, и грязными чашками по всему дому, и всеми Уизли в качестве друзей, и кошмарами, но терпит, и как мне стыдно, что я опять доставляю ему кучу проблем, от меня одно беспокойство, и как же мне плохо, и мерлинмояголовакакбольно…
Дальнейшее я помню очень смутно. Помню, как он пытался поить меня какими-то зельями, а я никак не мог поднять голову, и ему пришлось набрать зелье в рот и напоить меня, а оно ужасно горькое, и я пытался извиниться поцелуем, и слизать весь горький привкус с его губ, а он шипел, что сейчас не время для нежностей, и что мне надо выпить еще это, а потом еще то, а потом я словно провалился в какую-то яму, мне страшно, я почти не могу пошевелиться и совсем не могу закричать, но чей-то очень знакомый голос вдруг прошептал мне на ухо, что все хорошо, и я проснулся и почувствовал его губы у себя на шее, и его рука гладила меня по волосам.
Помню, как бешено колотилось сердце, когда я в очередной раз проснулся в поту, и трудно было дышать, а Северус делал мне холодные компрессы, опять поил какой-то гадостью, у него были утомленные глаза с синяками под ними, морщинка между бровями стала глубже, и он даже не ругался и не называл меня идиотом, только шептал: «Потерпи, еще чуть-чуть, на вот, выпей, мой хороший», у меня щипало глаза непонятно из-за чего, и горели щеки, то ли от температуры, то ли от стыда, и я пытался извиниться, а он просто на мгновение прижался к моим губам своими и покачал головой: «Молчи, все хорошо».
Я то проваливался в беспамятство, то приходил в себя, и все время ощущал его ладонь в своей и его голос, который меня успокаивал. К утру меня вроде отпустило, и я заснул уже без сновидений, а когда проснулся, почувствовал, что Северус спит рядом, его дыхание щекотало мне шею, а рука все так же сжимала мою. Конечно, он мгновенно почувствовал, что я проснулся, и открыл глаза. Ну все, я больше не больной, так что сейчас начнется.
Северус секунду смотрел на меня, а потом хмыкнул:
- Да-да, ты все правильно понял. Сейчас я буду тебя наказывать, медленно, - поцелуй в ключицу, - Последовательно, - поцелуй в солнечное сплетение, отчего в животе сразу запорхали бабочки, - И мучительно, - долгий поцелуй чуть ниже пупка, и я начинаю выгибаться, хныкать, просить еще и хватать его за плечи, крепче прижимая к себе.
- Сеееееверусссс……
Он отстраняется от меня и усмехается:
- А что Северус? Это наказание, вообще-то, если ты еще не понял. Где тебя носило, объясни мне?
- Потом, все потом расскажу, - я изворачиваюсь, валю его на кровать, ложусь сверху и целую, спускаясь все ниже, и вот у него уже нет сил ни протестовать, ни ехидничать, ни ругаться, он только шипит и толкается бедрами мне навстречу. В последний момент он хватает меня за волосы, привлекает к себе, целует, как сумасшедший, и шепчет:
- Хочу тебя…
Я понимаю, чего он хочет, и переворачиваюсь на четвереньки. Он целует меня в шею, целует между лопатками, и вот я уже кричу, не сдерживаясь, когда его горячий язык проникает мне в анус и вылизывает меня изнутри. Потом один палец, другой, третий…
- Ну же, Северус, я больше не могу!
Северус входит в меня, медленно, и я подаюсь ему навстречу и чувствую, как он дрожит и как он меня хочет. Как всегда, от осознания того, что таким его делаю я, я совершенно теряю голову, и мои стоны, наверное, слышно на сотню миль кругом, а Северус двигается все быстрей, и его рука сжимает мой член и скользит по нему в таком чертовски правильном ритме, и я так не хочу, чтобы это заканчивалось, и сдерживаюсь изо всех сил, но вот его губы касаются моего плеча и это становится последней каплей.
Он кончает сразу после меня, впивается зубами в мое плечо и так сжимает меня в объятиях, что точно останутся синяки.
- А не останутся, так я тебя ремнем по попе отшлепаю за такие прогулки, - раздается его охрипший голос рядом с моим ухом. Легилиментор чертов. И тут же получаю увесистый шлепок по заднице:
- Думай, что гово… думаешь. Я все слышу. - И обнимает меня еще сильнее.
Я хихикаю. И говорю:
- Не забывай, что ты имеешь дело с идиотом. А идиоты не умеют думать.
Северус хмыкает:
- Ах да. Я и забыл. Ты мой самый любимый, самый желанный, самый важный… идиот.
