Глава 1

Но у тебя СПИД,
А значит мы умрем.
Земфира «СПИД»

Мариетта безразлично слушала лживые рыдания вдовы усопшего. Она знала, что та давно спит с соседом, если ее и тронула смерть Джима, то только потому, что была действительно ужасной. И даже все старания гримера не смогли спрятать страшную рану на горле.
Прямо у гроба стоял Малфой. Мариетте еще не приходилось видеть молодого лорда, но разве спутаешь с кем-нибудь Малфоя. Парень не сводил глаз с мертвого, и сквозь него было почти видно гроб. И в переносном, и в прямом смысле. Поэтому никто больше не видел юношу, но за семьдесят три года своей жизни Мариетта привыкла к тому, что видит многое, чего не видят другие. Например, Малфоев – когда те хотят остаться незамеченными. А еще она привыкла к тому, что Малфои были странными. И Люциус, и Абраксас, и вот теперь младший.
Вот что его привело на деревенские похороны? Молодой человек поднял глаза на труп, содрогнулся всем телом и отошел, сделал круг, подойдя, уже видимый, со стороны. Он дождался окончания церемонии, потом подошел к матери Джима. Одновременно на свет были извлечены длинная палка-указка и толстая пачка купюр. Губы мальчишки шевельнулись, и Джейн приняла деньги, не выразив ни малейшего удивления. А вслед за этим Малфой словно растворился в воздухе, а кладбищенская тишина огласилась громким хлопком.
Мариетта усмехнулась: Люциус всегда был более аккуратен, и если не хотел привлекать внимания, то и не привлекал. Хотя и едва ли бывал столь щедр. Впрочем, кто его знает. Мариетта поставила бы половину оставшихся зубов на то, что как бы Джейн ни объяснила происхождение денег, имя их землевладельца в этом объяснении фигурировать точно не будет.
Хлопок повторился. Лохматый парень образовался на лужайке и тут же стал таким же прозрачным, как Малфой. Дик Скорсби недобрым словом помянул мальчишек, повадившихся палить из помпового ружья. Парень протолкнулся через людей (а собралось их немало: шутка ли – второе нападение волков за осень), кого-то высматривая, достал указку, снова оглянулся, разочарованно поджал губы и даже досадливо ударил ладонью о ладонь от возмущения.
- Он был, но ушел минуты три назад, - сказала Мариетта.
Мальчишка уставился на нее с отпавшей челюстью.
- Муха залетит, рот закрой, - посоветовала женщина.
Парень повертел в руках свою указку, но спрятал в карман и решил действовать словами.
- Если вы…
- Кому-нибудь скажу, то пожалею, что родилась, - закончила Мариетта, - я в курсе.
Парень моргнул.
- Типа того…
Еще одно исчезновение. На этот раз хлопок никто, кроме Мариетты, не расслышал.
***
- Где ты шастаешь, Малфой?!
Гарри раздраженно мерил шагами его кабинет.
Драко было муторно. После бессонной ночи, измученный, да еще это все… в деревне только и говорили о том, что вернулись волки – людоеды и поминали лицензию на отстрел. В смысле ту, которую он, Малфой, должен выдать.
- Я был в поселке, - миролюбиво отозвался Драко в надежде, что Поттер утихомирится и перестанет вопить.
- Я знаю. На похоронах. Тебя видела какая-то маггла, запуганная то ли тобой, то ли твоим отцом. И аппарацию твою видела. Совсем уже разум потерял. Что ты забыл на похоронах? Ты ведь не любишь магглов.
- С чего ты взял, что я не люблю магглов?
- Ты их презираешь.
- А ты любишь животных?
- Нет. Я люблю Хедвиг. И Клювокрыла. И…
- Своих животных. А я люблю своих магглов. И не презираю их так же, как ты не презираешь Хедвиг.
- Твоих?! Не тринадцатый век, Малфой.
- А какая разница? Они платят мне арендную плату, я назначаю мирового судью и распоряжаюсь приходом. Какой бы то ни был век, это мои магглы.
Драко наслаждался тем, как Гарри пытается найти логическую брешь в его словах. Приятно видеть растерянного злобного Поттера.
- Трогательный патернализм.
- Трогательное единение умов с Грейнджер. Это ведь она так выражается.
- Черт подери, Малфой, заткнись! У меня с утра эрекция, поллюция, эякуляция и разные прочие физиологические явления. А он рассуждает о любви к магглам и домашним животным.
Драко передернуло. Вот всегда он так. Предельно откровенен. И, главное, что справляться с поттеровскими поллюциями после трех мучительных дней нет ни сил, ни желания.
Но Поттера это не слишком волнует. Гарри считает тему предварительных бесед оконченной и переходит к предварительным ласкам. Ласки выражаются в том, что Драко вытряхивается из кресла на диван, губы впиваются в рот, рука стягивает с него штаны и начинает мять член. Он закрывает глаза и пытается забыть последние три дня. Гарри. Рядом. Возбужденный, сильный, веселый. Сверху. Желание, чтобы никто не трогал, сменяется слабым возбуждением. Ласки уже более терпимы. Драко растягивает губы в улыбке, вжимаясь в губы Поттера.
Когда в него входит член, он вскрикивает – поверхность фаллоса задевает нужные точки, но сейчас эти сильные ощущения почти болезненны. Отчаянно дергает себя за член, буквально выдаивая эякуляцию. Впрочем, Гарри вполне достаточно вида парня, кончающего под ним, чтобы взорваться оргазмом.
Довольный Поттер похож на сытого кота. Драко целует его живот и грудь – он бы так и делал это всегда, без перерывов на обед и… нет, если бы поспать несколько часов, а потом уже всегда...
- Ну, расскажи мне про своих магглов. Что там у них стряслось, что даже ты удостоил посещением?
- Ничего особенно. Просто Джим Бенвилл был единственным, кто работал в этой семье, я оставил им денег.
Драко чувствует себя одиноким. Бесконечно. Безмерно. Гарри действительно интересны его дела. Но если рассказать ему, то они станут слишком интересны. А рассказать некому. Вообще. Он бы хотел рассказать хотя бы домовому эльфу, но, узнав, эльфы разбегутся. Они и так скоро разбегутся, если это будет продолжаться. Что не так с этим зельем? Почему оно сработало месяц назад, сработало вчера, но ни черта не помогло третьего дня, когда погиб маггл?
- Ясно. Хороший мальчик. Собирайся. Я хочу на аукцион квиддичного оборудования в Брюсселе.
- Там шумно, - кривится Драко.
- У меня свободный день, Малфой, и я не намерен тратить его на валянье в постели, - в голосе Гарри сквозит раздражение. Долго Драко этого не вынесет. Особенно теперь. Но пока можно, надо держаться. Поттер – типичный грифф. Как только ему станет скучно, он найдет себе партнера повеселее.
Драко легко поднимается с дивана, доходит до маленькой душевой при кабинете и падает на пол под струями воды. За ними не видно слез. Он хочет спать, и после трансформации болит позвоночник. Он убил еще одного человека. Он никогда не сможет иметь наследника. И рано или поздно Гарри уйдет от него. Если не сказать ему. А если сказать, то уйдет чуть позже – из жалости, или чуть раньше – из отвращения. Впрочем, ведь всегда можно приготовить яд… это утешает. Это действительно утешает. Драко поднимается на ноги, выключает воду и вытирается. Пара заклинаний – и следов трехдневной усталости не заметит никто, включая Поттера. Вот теперь можно и в Брюссель. И пусть, пусть лицо матери Джима Бенвилла стоит перед глазами, сколько захочет. Вздорная же, наверняка, старуха.
***
Драко вынес тяжелый разговор с родителями. Специально для этого мотался во Францию. Узнав о произошедшем, папенька озаботился более жизнеспособным наследником и небезуспешно. Ему, Драко, было холодно обещано пожизненное содержание и выражена надежда, что он не обременит семью потомством. Отец был откровенно разочарован и с трудом сдерживал неприязнь. Мать – слишком погружена в свое новое положение, чтобы выразить настоящую заинтересованность в уже наличествующем сыне.
Гарри. Мысль о любовнике отвлекла от мрачных переживаний, но сама по себе была темной, жесткой… они должны были сегодня выйти в свет вдвоем. Как же их это забавляло: они всегда балансировали на грани приличий – так, что перешептываться за спиной можно, но все на уровне слухов. Эпатажна была и однополая связь сама по себе, и то, что это была связь между героем магического мира и непонятно как избежавшим Азкабана молодым аристократом. Свидетели пересказывали, как Поттер вмешался в работу ауроров в мае позапрошлого года, потребовав немедленно выдать ему Драко Малфоя. Его смущенно, но настойчиво попросили отдать участь Драко на рассмотрение правосудия и пообещали отнестись со всей строгостью. Но мальчишка ничуть не поколебался в своих мстительных намерениях и даже взялся размахивать палочкой. Призвать его к соблюдению законности не посмели – право его на месть было слишком очевидным. Не помогла и беседа, которую попытался провести прямо на месте с разбушевавшимся героем новый Министр. Наконец, поняв, что Поттер сейчас возьмется отбивать Малфоя силой, решили не провоцировать скандал и просто отдать ему еще не вполне пришедшего в себя Драко в полное распоряжение. И эти очевидцы рассказывают, уверяя, что говорят только то, что видели, и ничего не добавили от себя, что Поттер, прежде чем аппарировать вместе с Драко в неизвестном тогда еще направлении, целовал юного пожирателя прямо там, среди потерявших родных и близких людей, пока тот не растерял напускную покорность, не принялся вырываться и обзываться на Гарри нехорошими словами, после чего спаситель волшебного мира довольно улыбнулся, отдал Малфою его волшебную палочку и исчез вместе с ним. Поговаривают также, что Малфой для Поттера - лишь игрушка, трофей победителя, который до поры Гарри держит в выстроенной поколениями Малфоев золотой клетке. Иногда Драко казалось, что так оно и есть.
Но никуда идти не хотелось по другой причине. Он хотел Поттера. Всего его от накрахмаленного чертова воротника до чертовых начищенных до блеска ботинок. И он знал, что получит его – так, что Поттер уже точно никуда не сможет пойти сегодня. И не факт, что Гарри это понравится.
- Чего? - Гарри отвернулся от зеркала к раскрасневшемуся Малфою, - неужели сегодня ты ради разнообразия не собираешься торчать перед зеркалом несколько часов?
- Не собираюсь, - отрезал Драко.
Он собирался быть мягче, но с последнего полнолуния прошло уже три недели и тестостерон рос с каждым днем в геометрической прогрессии, а с ним росла и агрессивность. Его собственная сексуальность полностью сменилась волчьей несколько месяцев назад, так что теперь напрямую зависела от фазы луны. И сейчас луна не благоприятствовала платоническим отношениям.
Он впился Поттеру в губы, слизывая, скусывая искусно нанесенную помаду. Тот засмеялся и попытался оттолкнуть Малфоя. Но не тут-то было – Драко спокойно взял его за плечи так, что Гарри не мог пошевелить ни рукой, ни торсом.
- Постой, Драко, подожди… мне одеваться снова полчаса, а мы и так уже опоздали.
- Плевать, - хрипло прокомментировал Драко последнюю сентенцию, толкая Гарри к кровати.
Тот откровенно удивился силе, неизвестно откуда взявшейся у Малфоя, но послушно упал на покрывало, будучи подмят Драко. Последний снова впился ему в губы. Гарри замычал, стукнув его в грудь кулаком, Драко отстранился, чтобы рвануть на Поттере мантию, он зацепил рубашку только пальцем – и пуговицы посыпались по сторонам.
- Больно, идиот! – из прокушенной губы действительно стекала кровь, Драко слизнул ее.
- Тихо… тихо… - пробормотал он.
Половина сознания сигнализировала о том, что он делает что-то не так, а вторая просто хотела реализации своего желания. И властвовала сейчас вторая.
Неудивительно, что мало кто готов жить с оборотнем. Это не только несколькодневная изоляция ежемесячно. Драко навалился на Гарри всем телом, шумно втянул воздух у него над ухом. Еще не волчье, но уже обострившееся обоняние позволило ощутить пробивающийся сквозь запах туалетной воды мужской аромат и легкий привкус возбуждения, порожденного беспомощностью. Он медленно, чтобы не спугнуть, потянул наверх полы поттеровской мантии – пара движений и Гарри спеленут так, что не может пошевелить рукой, а значит и применить магию.
Драко избавляется от штанов. Гарри заинтересованно следит за открывшимся зрелищем.
- Он что, стал больше?
- Сейчас узнаешь, - Драко цедит это сквозь зубы, он совершенно не расположен трепаться.
Берет Поттера, переворачивает вниз лицом – сейчас Гарри кажется ему очень легким. Тот мычит в покрывало, Драко раздраженно сует ему подушку под лоб – чтобы не задохнулся, заклинанием изрезает штаны, запускает руки под узел на животе у Гарри, с силой тянет на себя, тот вскрикивает, Драко возвращает ладони обратно и хватает его за соски, стискивая с силой.
- Сдвинулся, совсем! – взвизгивает Поттер и получает в зубы остатки своих трусов. Член уже очень просит разрядки, и Драко судорожно рыщет по ящикам в поисках смазки, онанируя свободной рукой.
Наконец, банка найдена. Несколько мазков по промежности, и Драко входит в распростертое под ним тело, рычит от желания и начинает размашисто трахать. Внизу спины остаются следы от содранной его ногтями кожи. Тело бьется о кровать, Гарри мычит сквозь импровизированный кляп. Драко не хватает этого. Он переворачивает Гарри на спину. Несколько пощечин, и он поднимает его ноги к себе на плечи, так что анус немного сужается, и начинает засаживать член, то засовывая на полную длину, то выходя почти целиком. Гарри извивается под ним, наконец, начинает биться затылком о кровать, из глаз его текут слезы.
Драко рывком вытаскивает кляп, рискуя вместе с ним вытащить и зубы.
- Ну, чего тебе?!
- Драко, милый, перестань, я прошу тебя, мне очень больно, я не могу дышать, у меня насморк, - задыхается Гарри.
Мольбы жертвы только растравляют злость, и до Драко только через несколько секунд доходит, что происходит. Он застывает, потом медленно выходит из Поттера. Эрекция становится мучительна, а не находящая выхода злость обращается в неистовость, с которой он рвет мантию Поттера, которой тот связан.
Он отворачивается, чтобы не видеть реакции Гарри, подтягивает колени к подбородку, сжимается в тугой жгут нереализованного желания и страха. Слышит скрип кровати, а потом тихое шипение – Гарри втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, от этого Драко сжимается сильнее.
- Что с тобой происходит, Малфой?
- Ничего, - цедит Драко.
Нереализованная злоба обращается на себя. Он должен быть изолирован от людей. В том числе от Гарри. Он должен уйти сам. Первым. Ото всех.
- Ну и пошел ты, чертов придурок! - орет Гарри, которому вовсе не свойственно спускать кому бы то ни было подобные манипуляции с собой.
Извиняться? Какие могут быть извинения насилию?
Драко слушает его шаги. Вот он достал волшебную палочку, кинул штаны на кровать, заклинанием привел в приличный вид. Еще два шага до кровати, чтобы надеть штаны. Три к двери, нет к зеркалу, поворот – чтобы ознакомиться с последствиями малфоевской страсти. Еле слышный шум от открываемой двери на хорошо смазанных петлях.
- Ты уйдешь от меня?
- Что?
- Ты от меня уйдешь. Ели ты уйдешь сейчас, я…
- Заткнись, полоумный.
Драко хватает и прижимает к губам уже обнимающие его сзади руки, сразу обе.
- Не оставляй меня, пожалуйста, Гарри. Я не смогу без тебя. Мерлин… как это, должно быть, смешно.
- Расскажи мне, что творится с тобой, - Гарри шепчет ему на ухо, обнимая сзади и раскачиваясь вместе с ним, - в чем дело? Черная магия? Последствия Метки? Ну ты же не будешь сейчас рыдать, Малфой? Не смей окончательно портить мне вечер.
- Не уходи…
- Я не уйду, не уйду. Никуда не уйду. Вот даже прямо сейчас, хоть ты и совершенно омерзителен. Ну, что это такое, рыдающий парень со здоровенной дубиной между ног. Хочешь трахаться? Давай трахаться, только не реви.
Драко абсолютно точно знает, что не должен сейчас прикасаться к Поттеру. Потому что тому не нравится то, что нравится оборотню. А Драко не нравится то, что не нравится Гарри. Но он заваливает его на развороченную постель, пытается как-то сдержаться и от этого впивается ему ногтями в загривок…в шею, это шея. И у него еще впереди пять дней. И надо держать себя в руках. Гарри под ним часто дышит, но терпит.
- Мы никуда не идем, - сообщает Драко, когда лежит рядом почти удовлетворенный, для надежности перекинув через Поттера ногу.
- Вот конкретно мы вообще больше не сможем ходить, - капризно тянет Гарри.
- Бедный, - замечает Драко без тени сожаления и соскальзывает ниже, - где у тебя болит? Здесь?
Он трогает языком предположительно болезненное место, Гарри сгибает ногу в колене и выносит бедро вперед, открывая более широкий доступ. Отверстие выглядит действительно очень растянутым, и Драко прикидывает, насколько же у него увеличился диаметр – не меньше, чем на дюйм, пожалуй. Если бы еще научиться им пользоваться, то это бы весьма радовало.
Гарри млеет под ним и Драко решает, что этим можно бы и воспользоваться. Тем более, что ярость, вроде отпустила, сменившись каким-то странным, тонким ощущением превосходства. Теперь он не хочет, чтобы жертва скулила от боли, а хочет, чтобы она скулила совсем от другого. Он поднимается выше, заменяя язык на руку, которой поглаживает вход в Поттера, дразня того, сам тянется к его горлу. Он может укусить его… слегка. И в этом нет ничего страшного, потому что в запасе еще пять дней. Неведомое раньше удовольствие - удовольствие от дозволенности – порождено ограничениями.
- С каких пор у тебя желтые глаза?
Неужели догадался?! Хотя у Гарри всегда было плохо с сообразительностью. Куда ему.
- Уродливо?
- Нет. Просто странно… медовые глаза. Сладкие.
Гарри задирает подбородок и целует его в правый глаз – веко тут же смыкается, а Драко почти физически ощущает новый выброс тестостерона. От этого снова начинает подниматься член.
- Ого. Ты сегодня в ударе.
- Устал?
Пара движений пальцами, Гарри стонет невнятно, но из звуков, им издаваемых, вполне понятно, что он ничуть не утомился.
***
- Тебе что-то нужно, Поттер, - констатировал Драко, принимая услужливо протянутый стакан виски.
Пить бы сегодня не стоило, но хоть язык промочить.
- С чего ты взял?
- Ты пахнешь сладко, - не задумываясь, ответил Драко.
- Чего?
- Ничего. Скользкий ты, будто слизеринец. Я весь внимание.
- Завтра мы играем против русского аврората.
- Ну удачи тебе, Поттер.
- Спасибо.
- И где мое приглашение?
- Ну…мм..
- Пожирателей на аурорские матчи не приглашают?
- Поговори у меня здесь, пожиратель. Не приглашают. Пожирателям следует перевоспитываться.
- И у тебя есть для меня план перевоспитания?
- Последовательно реализуемый. Например, завтра.
- Меня будут воспитывать? О-оо…
- Исправительными работами.
- А как все хорошо начиналось. Так, Поттер, чего ты хочешь?
- Я хочу на матч. И не хочу исполнять свое обещание посидеть с Тедом.
- Я уже однажды сидел, - выдавил Драко.
О да. Он сидел. Досиделся.
- Малфой, ты ведь меня любишь и все такое прочее?
- Нет, я трахаюсь с тобой из благодарности, что ты избавил меня от Азкабана.
- Слушай, ничего не придется делать. Андромеда придет до наступления темноты, и ты просто сдашь ей его с рук на руки.
- Он буйный будет, - заметил Драко.
- Он болен, Малфой.
- Вот именно.
- Слушай, Драко, ну пожалуйста. Ему и так погано перед полнолунием, и женщине с ним не справиться. Я обещаю, это в последний раз.
- А что такое? Кто-нибудь, наконец, расшифровал формулу зелья?
- Тебя волнуют социально значимые проблемы? Нет, никто не знает после того как он погиб – в записях не разобраться.
- Если она не придет до темноты, я просто выгоню волчонка в маггловский поселок.
- Перестань.
- Я предупредил.

Первым делом мальчишка заехал Драко по колену ручкой от деревянного единорога. Драко стерпел. Он стоял на коленях перед очагом и перемешивал бурую жидкость. Очередная свежевыпотрошенная собака валялась в металлическом чане для пачкающихся ингридиентов. Он покосился на ребенка и заклинанием скрыл мертвое животное. На этот раз он решил добавить собачью селезенку в самом конце – когда зелье уже приобретет насыщенный цвет и характерный незаметный человеку, но крайне неприятный для обротня запах.
- Эй, - позвал он последовательно разносящего гостиную пацана.
Тот подбежал. Ему было все равно, что делать: лишь бы недолго и лишь бы не сидеть на месте.
- Держи.
Драко протянул ему кочергу.
- Ты – урод, - заметил Тед, взял кочергу и принялся последовательно лупить ею по паркету.
Драко подождал, пока тому не наскучит это занятие, и вовремя увернулся от опасного инструмента, кинутого ему в голову с такой легкостью, будто это был засушенный бумсланг, а не кусок чугуна. Он помешал зелье, подошел и взял мальчишку за шею сзади, слегка сжал, придавливая к земле. Волдеморт смеялся, что он будет нянчиться с щенком. Так и есть. Тед сел на пол, подчиняясь его руке, глянул исподлобья и невинно моргнул глазами. Все-таки есть в инстинктах и хорошие стороны. Драко взял его поперек туловища и, не встречая сопротивления в повисшем в его руке щен…тьфу, ребенке, вытащил в сад, там выпустил из руки, Тед приземлился на ноги. Драко поставил котел рядом, чтобы гадость остывала.
- Ассио метла. Выше, чем столько – он показал рукой расстояние от земли, - не летать. Догоню – накажу.
- Не догонишь, - упрямо ответил Тед.
Черт, а ведь такой не мешающий, в общем-то, жить мальчик…где-то между серединой второй и концом третьей недели…
- Догоню и покусаю.
- Бабушка говорит, кусаться плохо.
- А я плохой. Я очень плохой.
Тед, похоже, поверил, потому что настороженно посмотрел на него.
- Неправда?
- Не знаю.
Ближе к вечеру Драко измотан. А зелье все еще не готово. Он добавляет селезенку собаки. Тед чихает, Драко - тоже.
Тед лупит палкой от единорога по полу, сжимается от ужаса на ковре, когда Малфой напускается на него и бьет наотмашь, в последний момент сдержав руку и ударив по плечу, а не по лицу.
Драко стоит, расплющив нос о стекло, смотрит на заходящее солнце. Тед – тоже.
Где эта чертова тетка.
Драко выпивает зелье. Черт его знает, что получится. Когда придет Андромеда и встретится со взрослым оборотнем. Теперь от Драко пахнет неприятно, Тед снова чихает и вырывается от него. Инстинкты теперь отступают на задний план, и Драко приходится вытянуть их наружу, чтобы рявкнуть на мальчишку.
На небе появляется звезда. Тед начинает плакать и слезы постепенно переходят в скуление. Малфой запирает двери в поместье, берет упирающегося мальчишку за руку и тащит за собой вниз, в подвал, туда, где замок закрывается на три оборота маленьким ключом, который не сможет удержать ни один волк, будь он хоть семи пядей во лбу.
В его руку впиваются нечеловеческие ногти.
- Не надо, - просит мальчик кого-то, кто, наверное, был очень доволен шуткой, когда создавал оборотней.
Драко шумно выдыхает и сворачивается в клубок. По тесному подвалу мечется лобастый щенок.
Гарри офигеет, когда узнает, что любовник исчез в неизвестном направлении вместе с его крестником. У тетки будет инфаркт, ну и черт с ней.
Маленькое, но уже злобное создание, прыгает, пытаясь укусить его в шею. Драко переворачивается на спину, подставляет горло для жевания, периодически огрызаясь, чтобы щенку было веселее. Вот бы вы посмеялись, милорд.
В мучительной скуке проходит ночь. Острый слух улавливает, что по дому ходят люди, Драко чувствует незнакомые запахи. И знакомый – Гарри. Запах остается с ним до утра, когда Драко уже перестает скрести ногтями пол, чтобы подхватить на руки извивающегося от боли Теда в разодранном комбинезоне.
- Где бабушка? – спрашивает тот.
- Сейчас… сейчас…
Драко хватается за ключ, длинные искривленные ногти мешают ему.
- Алохомора!
Зелье уже перестало действовать, и теперь Драко чуть ли не злее, чем был ночью.
- Я хочу к бабушке! – кричит Тед, и Драко зажимает ему рот когтистой полу-рукой, полу-лапой, чтобы Гарри не услышал и не увидел его в таком виде.
Он аппарирует к дому Тонксов, врывается. Там пусто. Конечности постепенно приобретают нормальный вид. Через трубу влетает «Пророк». Еще совсем раннее утро, где шляется эта старуха.
- Что ты ешь по утрам?
- К бабушке!
Драко дергает ребенка за шкирку, и тот начинает плакать. Драко раздраженно вытряхивает из шкафов какую-то еду, позволяет тому, что не нужно, упасть на пол, разрушение приносит ему удовлетворение.
- Ешь!
- Я не хочу.
- Я. Сказал. Ешь, - рычит Малфой и смотрит прямо в желтые глаза. Тед отводит взгляд от взрослого и берется за еду. Ночью он человек в волчьем обличье, а днем – волк в человеческом.
От ищущей выхода злобы Драко хватает газету, чтобы разодрать ее, и падает на стул. На первой полосе – две колдографии: его (листид энд вонтид) и Теда (пропал ребенок). Он пробегает глазами статью. Тед – невинный младенец, сын героев войны, Драко Малфой – пожиратель смерти с извращенными наклонностями, из поместья которого исчез несчастный ребенок. Слова тетки Андромеды, да пошла она, и… Гарри, который «сообщил, что в поведении Малфоя последнее время наблюдались разные странности, но выразил надежду, что с ребенком все в порядке». Драко откладывает газету и вцепляется себе в шевелюру. Ну надо же сдать мальчишку, а потом можно и сбежать. Ото всего этого. Он аппарирует в Мунго. Люди в приемной отшатываются от оборванца, тащащего на руках ребенка. Через несколько секунд поднимается шепот: кто-то уже успел прочитать утреннюю газету. Заметив извлеченную на свет палочку, Драко вынимает свою, направляет на бдительного гражданина. Всплеск страха: все-таки он «пожиратель с извращенными наклонностями». Люди активно делают вид, что ничего не происходит. Самые буйные погибли два года назад, осталась одна гниль.
Колдомедичка на приеме вскакивает, увидев нервно возбужденного ребенка в изодранной одежде.
- Что с ним?
- Он оборотень, - просто отвечает Драко, полагая, что этого достаточно.
И этого достаточно, чтобы женщина отдернула протянутые руки, отшатнулась.
- И что вы хотите? – возмущенно спрашивает она.
- Чтобы вы нашли его опекуна – Андромеду Тонкс и передали ей, - терпеливо отвечает Драко.
Колдомедичка явно не читала «Пророк».
- Откуда вы его взяли?
- Провел с ним ночь, - бросает пожиратель с извращенными наклонностями.
У женщины складывается паззл, она отшатывается, вжимаясь в стену, визжит:
- Убирайтесь!
Тед вцепляется Драко в руку, и кожу прокалывают когти.
- Ты останешься здесь, пока не придет бабушка, - категорично утверждает Драко.
- Уберите…уберите его! – уже почти умоляет колдомедичка.
И Драко понимает, что он не оставит здесь Теда. Конечно, можно позвать главного, и ребенка примут, преодолев страх и отвращение, и даже изолируют до появления Андромеды, левитируя еду и воду. И, наверное, до них даже дойдет, что днем его надо кормить человеческой едой. Но это все слишком гнусно.
Драко дезаппарирует к себе. К счастью, запах Гарри почти выветрился – боль от предательства сильнее и его нервной злобности, и страха перед аурорами. Он отправляет сову Андромеде, чтобы забрала внука. Теда он уже даже не пытается призывать к порядку. Тот последовательно разносит парк. Малфой внемлет мольбами эльфов и сам впихивает в парня сэндвич. К вечеру Драко с сомнением косится на мальчика – если на того подействует зелье, он будет спать ночью и даст поспать Драко. Впрочем, может по малолетству ему проще жить, как есть…
- Что ты чувствуешь ночью?
Тед прыгает двумя ногами в кротовью нору, разрушая подземный проход. Эльфы совсем распустились – не следят за парком.
- Отвечай, когда тебя спрашивают, ну!
Мальчик не реагирует. Драко берет его за плечо и дергает, Тед падает, удостаивает его вниманием.
- Чего?
- Что ты чувствуешь ночью?
Тед пожимает плечами. Так, попробуем с другой стороны.
- Тебе хорошо ночью?
- Скучно! – бросает мальчик и шваркает кулаком по кусту сирени, куст ломается.
Интонация, с которой он отвечает, говорит больше, чем слова. Драко знакомо это неутолимое желание. Ребенку еще хорошо – он хотя бы не испытывает непреодолимого темного стремления отыметь все, что движется. Но как подействует на него зелье, неизвестно.
- Бабушка не придет? – спрашивает Тед вечером.
Как-то спокойно, будто сумел побороть инстинкты сам.
- Пойдем в дом, - вместо ответа предлагает Драко, входит в дом, разогревает зелье на медленном огне, выпивает.
- Ты воняешь, - замечает Тед, но при виде звезды перестает хамить и начинает плакать.
Драко берет его пальцами за шкирку и несет вниз, от этого рыдания сменяются хныканьем. Первый прострел в позвоночнике дает знать, что хныканье скоро превратится в скулеж. Драко зажимает ему нос и вливает глоток зелья, мальчика тошнит, но Драко зажимает ему рот рукой, пока тащит в подвал, и тот вынужден проглотить все обратно.
Драко сворачивается в клубок на шерстяном одеяле. Если зелье сработает еще раз так же безотказно, можно будет больше не запираться. Носом в нос ему упирается Тед Люпин. Драко шумно вздыхает и закрывает глаза. Может быть, удастся заснуть. Несмотря на то, что снова появился запах Поттера. Но щенок долго не выдерживает, начинает обходить комнату по периметру, выгибая спину. Драко вскакивает на четыре лапы. Так он и знал: все же не стоило поить этим ребенка, черт его знает, что конкретно у него теперь болит в животе. Щенок бегает и скулит. Драко отчетливо представляет себе расширяющуюся язву у того в желудке. В замке есть Гарри. Пусть он наболтал черт знает что журналистам, но зачем-то ведь он пришел сюда сейчас. Драко скребет лапой дверь, но вряд ли это можно услышать наверху. Он закрывает глаза и представляет себе луну, вой – внушительный, взрослый не то что скулеж Теда, вырывается наружу за металлическую дверь. Тоскливый вой оборотня сложно не услышать даже тому, кто обычно не замечает чужой боли. Но Гарри не такой. Уж кто-кто, а он подобное мимо ушей не пропустит.
Человеческий запах приближается. Драко берет щенка в зубы и отходит подальше от двери – благоразумно, потому что та взрывается от заклятья. Поттер не один, с ним еще двое – в такой же, как у него серой аурорской форме. Значит, вот зачем ты приходишь вторую ночь, Гарри…
Небольшой белый волк ставит щенка к ногам ауроров. Они отшатываются, только профессионализм мешает им тут же прибить того ступефаем. Драко знает, что люди сейчас гораздо сильнее, и инстинкт требует выразить подчинение, но вместо этого он лижет щенка в загривок и встает над ним так, что его передние лапы оказываются по обеим сторонам от Теда.
Драко ощущает запах страха – он не отводит глаз от взгляда Гарри, и люди подсознательно ощущают, что это ненормально.
- Ты не Малфой, - пытается сам себя убедить Гарри, но медовые глаза говорят об обратном.
Волшебная палочка направлена Драко прямо в лоб. Если бы они перестали тыкать палочками в Теда, он бы сел, чтобы хоть как-то обозначить собственную безопасность для окружающих. А так не может – просто потому что страх этих людей слишком омерзителен и тем омерзительней, чем лучше действует все-таки найденное им зелье.
Поттер призывает перчатки из драконьей кожи, в щенка влетает «инкарцеро», и Драко передергивает, когда Тед начинает скулить. Перчатки из кожи, это просто смешно. Он тоже был в перчатках… Увидев, как к щенку протягивают руку, затянутую в защитный материал, Драко рычит. Это последнее, что он делает, прежде чем отключиться. Нет. Перед этим он успевает понять, что никто не будет заниматься отравлением Теда раньше, чем через два – три дня.
Приходит в себя он уже человеком. Над ним сидит Гарри и гладит его по лбу. Увидев, что он очнулся, бросается обниматься. Вчера Драко был бы счастлив этим. Теперь он убирает от себя его руки, и Гарри вскрикивает испуганно, истерически – когти все еще на месте.
- Ничего тебе не будет, - бросает Драко.
- Прости, Драко, прости меня. Я ведь не... я думал, что она придет. И потом ведь я не думал, что… ну просто взрослый волшебник ведь справится со щенком.
- Справится? Андромеда ведь так и не появилась, да?
- Откуда ты знаешь?
- Ты оставался с ним в эти дни? Я бы на ее месте тоже не появился.
- Я не понимаю…
- Да неважно. Где щенок, Поттер?
- Что? Это ты про…
- Щенок, ребенок, не придирайся.
- У Гермионы…
- Хорошо. Ты чего-то хочешь?
- Что... да…в общем… нет. Я не понимаю тебя.
- А что тут непонятного. Если ничего не хочешь, то уходи.
- Куда? – тупит Гарри.
- Это твое дело.
- Драко, я ведь не думал, что это ликантропия, кстати ты ведь и не сказал мне, ты мне врал. Ты просто исчез и все, и Тед с тобой, а он ведь полукровка и…
- Захлопни пасть. Я хочу быть один. Я представляю опасность для окружающих, в том числе для тебя. Уйди.
- Ну… а когда? Завтра?
- Никогда.
- Ты прогоняешь МЕНЯ?
- А что, наш герой не привык к такому?
- Малфой, да ты же врешь, ублюдок. Плевал ты на то, что угрозу кому-то представляешь. Может, ты об этом и думал, но уж точно не отказался бы от… да вообще ни от чего по этому благородному мотиву. Что ты задумал?
- Может, арестуешь меня?
- Черт! Мы поговорим послезавтра. Может, у тебя не будет атрофии мозга.
- Ты сможешь войти в мой дом только в форме и с ордером, Поттер.
Удар в нос – больно и обидно, тем больнее, что сейчас нос – гораздо более чувствительное место, чем обычно.
Поттер исчезает.
Вот и все. Он все-таки ушел первым. Он не может винить Гарри в том, что тот натравил на него аврорат. Для Поттера это естественно. А для Драко естественно теперь то, что Гарри и не снилось. Жалость и отвращение на его лице – хуже, чем одиночество.
Драко негромко зовет эльфов. Напоследок сделаем не рожденному младшему братишке небольшую подлянку и заодно освободим эльфов от мучительной обязанности терпеть опасного хозяина.
Драко снимает перчатки, стягивает разошедшийся во время превращения шейный платок.
- Запонки подойдут? – спрашивает он деловито.
Эльф молча протягивает руку, в которую ложится аксессуар.
Последнюю старую эльфийку, воспитавшую его до пяти лет, Драко не решается оскорбить одеждой.
- Отец будет в ярости, - предупреждает та.
- Он отказался от меня.
Драко тяжело садится на ковер, приваливается спиной к банкетке. Эльфийка гладит его по голове.
От прикосновения Драко приходит в ярость и сдерживается с трудом, чтобы не применить аваду.
- Лучше не прикасайся ко мне.
Рука отдергивается, через пятнадцать минут ему приносят сюртук взамен изодранного.
- Это на вечер. Баффи пришила карман для палочки, чтобы молодой хозяин не потерял ее, когда станет превращаться.

***
На земле лежал оборванец – грязный, в изодранной одежде.
На спине у него расплывалось бурое пятно.
Дирк выронил винтовку, выругался и бросился к человеку, отшатнулся.
- М-мистер Малфой?
Мальчишка застонал, услышав над собой голоса.
- Кто…кто подбил меня?
- Я, - выдавил Дирк, - подожди…те. Сейчас…здесь не берет, чертов мобильник, - его пальцы не попадали по кнопкам от отчаяния, он стукнул телефоном несколько раз о колено.
- Спасибо, - выдавил Малфой.
- Драко!!!
Молодой мужчина возник из воздуха прямо над Малфоем, даже не пытаясь сделаться прозрачным или скрыть свое появление.
- Гарри… - пальцы Драко вцепились в колено прибывшего, а тот рухнул рядом на землю.
- Гад… какой же ты гад!
- А я предупредил, чтобы ты меня арестовал, Поттер.
- Не жжется? Пуля обычная?
Драко кивнул.
- Так тебе и надо, сволочь! – с облегчением заорал Гарри, - какого чертова дьявола ты шляешься среди магглов, скотина?!
- Я стрелял в волка, - пробормотал Дирк.
- Да прекратите вы! – рявкнул на Дирка Гарри, - это же Малфой, на нем все заживет, как на собаке.
Дирк взялся разряжать ружье, но Мариетта предупреждающе покачала пальцами.
Драко выгнулся и застонал, а кусок металла, тем временем, нашел путь из его тела через входящее отверстие. Дирк хотел перекреститься, но так и замер с поднятой рукой, а левой вскинул ружье, направил его лохматому в голову. Обитатели поселка верили в сказки. Сложно не верить в сказки, если живешь у подножия Малфой-мэнор. Особенно в злые.
- Встать. Кто дернется – пристрелю обоих, а пока будете валяться, получите по осиновому колу.
- Шел бы ты, Поттер… Кстати, кол не поможет. У тебя ведь нет серебряной пули, Дирк Скорсби? Тогда ты, может быть, исчезнешь, пока луна не вышла из-за тучи?
- И оставил тебе магглов на растерзание?
- Если ты не хочешь арестовать меня, то у тебя нет выбора.
- Что случилось, Драко? Почему ты гонишь меня, после того как умолял остаться так, что я почти догадался, что с тобой?
- Ты рассказал журналистам о том, что было только между нами. Проницательный начальник отдела, молодец. Ты посмел заподозрить меня в том, что я обманул тебя, причинив зло твоему крестнику и моему, между прочим, племяннику. И, главное, ты не хотел видеть очевидного полгода, просто потому что тебе этого не хотелось. И заставлял меня ожидать, когда ты уйдешь со дня на день. Так вот я – оборотень, Поттер, и невозможно делать вид, что это не так и что у меня просто увеличился член и я просто зверею, как баба, раз в месяц, - ровно перечисляет Драко.
Гарри жует нижнюю губу.
- Предполагается, что я сейчас буду извиняться?
- Предполагается, что ты отвалишь. Ты мне отвратителен.
Драко украдкой бегает глазами по лицу Гарри – чтобы запомнить его навсегда.
- Если тебе завтра захочется приползти ко мне и рассказать, что ты был не в себе, ты можешь просто прийти, и я тебе ни словом не напомню о том, какую чушь ты только что порол. Я тебе это говорю потому, что ты придурок и можешь не прийти из дебильной гордости, вместо чего будешь сидеть и страдать у себя в замке один.
- Ты не понял. Я больше не хочу быть с тобой.
Подбородок у Гарри жалобно дрожит, он тоскливо спрашивает:
- Малфой, чего ты добиваешься? Я все равно не собираюсь ни оставлять тебя здесь сейчас одного, поскольку ты опасен для окружающих, ни заниматься идиотизмом и арестовывать оборотня. Скажи, что ты действительно хочешь, чтобы я сделал?
- Отдай мне свою палочку.
- Но…
- Если я тебе не омерзителен, ты сможешь это сделать. А если наоборот, то мне омерзительно твое вранье мне и себе в последние месяцы.
Драко ложится на землю и смотрит на облака. Гарри – тоже. Потом он опускает ухо Драко на грудь и так лежит, зажмурившись. Когда тело Драко содрогается в конвульсиях, Гарри только теснее прижимается к нему.
***
- Ты что, действительно был готов быть сожранным оборотнем?
- Ну, вообще-то я думал, что ты меня типа укусишь, и я тоже превращусь…
- Ну, ты и тупой, Поттер. Вероятность, что ты бы выжил, мала настолько, что ею можно пренебречь.
- Мне не привыкать, знаешь ли.
Драко приподнялся на локте, глядя на Гарри. Ему хотелось спать, но заснуть он боялся – кто его знает, как на самом деле отнесся Поттер к его маленькой шутке.
- Легилименс, - одними губами произнес Драко.
- Я ведь аурор, - засмеялся Гарри, - на меня это уже давно не действует. И кое-что другое я давно умею. Так что спи, Малфой. Если я не сбежал, когда ты начал превращаться, то и сейчас никуда не денусь.