Дрова в камине весело потрескивали, наполняя комнату оранжевым светом и стреляя искрами. Запыленная, затканная паутиной керосиновая лампа, висящая под потолком в медной плошке, слабо покачивалась из стороны в сторону. Она уже забыла тот день, когда ее зажигали в последний раз, и только жалобный скрип цепочки на грани слышимости иногда напоминал о ее существовании. Пышущий из очага жар обдавал лицо сидящего в кресле Северуса Снейпа; а сзади из дверной щели, ведущей в кабинет, тянул сырой, промозглый сквозняк. Но к контрастам подземелья профессору было не привыкать. Как бы сильно он ни разжигал огонь, как бы много дров ни подкладывал, холод не отступал, холод всегда находил лазейку, чтобы пощекотать полоску его голой кожи над воротничком рубашки, лизнуть запястье или дохнуть в лицо. Снейп не жаловался. Никто его не заставлял выбирать комнаты так глубоко под землей, и если уж честно, он не стремился их обживать, меньше всего на свете беспокоясь об уюте. Подперев щеку ладонью так, что лицо перекосилось, а левый глаз превратился в щелку, Снейп всем весом навалился на подлокотник и спинку и вытянул ноги к огню. Во второй руке у него была волшебная палочка, и он небрежно поигрывал ею и постукивал по облезлой обивке кресла.
Несмотря на то, что учебный день давно закончился, и где-то там, наверху, за стенами замка стемнело, на Снейпе все еще был его шерстяной черный сюртук. Преподавательская мантия бесформенным, мятым комком ткани валялась в соседнем кресле. Край ее подола волочился по полу, чуть заметно раскачиваясь от сквозняка. Северус скосил на него глаза, отметил про себя, что неплохо бы отдать мантию в чистку домовым эльфам, тяжело вздохнул и, поморщившись от усилий, нога об ногу скинул ботинки. Блаженно прищурился.
Впрочем, удовольствие было недолгим. Вот уже которую неделю мастер Зелий по вечерам предавался унылой, бессмысленной, беспросветной, всепоглощающей скуке. От нее сводило челюсти, от нее скрежетали зубы, от нее хотелось накинуть веревку на эту несчастную убогую лампу под потолком и тихо повеситься. Самым ужасным было то, что Снейп никак не мог найти альтернативу этой зеленой тоске. Чтение? Да, у него была впечатляющая библиотека, к тому же, он периодически посещал книжные магазины в Косом переулке, а то, чего не мог найти в свободной продаже, заказывал через совиную почту. Патрулирование Хогвартских коридоров? Мерлин, да сколько же можно? На студентов ему в последнее время не везло, зато Филч и Миссис Норрис попадались по пять раз за вечер, и на бесконечные разговоров о том, как когда-то учеников секли розгами и растягивали на дыбе, у несчастного профессора уже начал вырабатываться рвотный рефлекс. Учительская? О-о-о, Горгулья, лучше и правда в петлю! Не хватало еще слушать чопорные беседы Макгоннагал и Спраут о падении нравственности среди студентов (было бы чему падать!) да позвякивание ложечки, которой Дамблдор беспрестанно помешивал чай. Можно было запереться в лаборатории и что-нибудь сварить. Однако как умный и прозорливый волшебник Снейп подозревал, что из-за нынешнего его дурного расположения духа у него именно "что-нибудь" и получится. Какая-нибудь малиновая бурда, от которой Хогвартс либо взлетит на воздух, либо развалится. Темному Лорду и потеть не придется. Оставались еще проверки домашних заданий, но даже они перестали радовать впавшего в уныние профессора Зельеварения. Время шло, имбецилы оставались имбецилами, а как известно, даже самые лучшие анекдоты, рассказанные в десятый раз, не вызывают ничего, кроме скучных зевков и раздражения.
Что же это было? Неумолимое приближение старости? Усталость? Какая-то неизвестная болезнь? Северус не утруждал себя подобными изысканиями. Он просто сидел перед камином, до одурения глядя в огонь. Или, вот как сейчас, развлекался, как умел.
Легкий шепот одними губами, короткое движение палочки - и прямо из воздуха перед профессором материализовался белый кудрявый парик.
- Патил, - скучно сказал Снейп. Парик исчез.
Еще одно движение - напротив камина закачались подтяжки с изумрудными запонками.
- Малфой, - буркнул Снейп.
Движение - Снейп вздрогнул, его палочка дернулась - и на пол шлепнулась жирная бородавчатая жаба.
- Лонгботтом, - с отвращением произнес слизеринский декан, - минус пять бал... а, ну к троллю. Сгинь!
Еще несколько взмахов выхватили из ниоткуда, а точнее из студенческих шкафов и сундуков розовые тапки с помпонами, любовную открытку, миндальное пирожное, поттеровские очки, вязанную шапку с надписью ГАВНЭ, обгрызенное перо, два блевальных батончика, банку с толченым змеиным зубом, пузырек с Амортензией (тут же конфискованный Снейпом и поставленный на каминную полку, где уже красовался целый ряд подобных бездарных самодельных изысков)... И так далее, и тому подобное.
На втором часу этого неблагодарного занятия глаза мастера Зелий почти слиплись от усталости, а на лбу из-за полыхающего в очаге огня выступили бисеринки пота. Заправив за ухо тонкую черную прядь волос, Северус зевнул, потянулся, хрустнув суставами, выпрямился...
И тут же услышал несмелый, невнятный стук в дверь. Или скрежет. Кто-то словно раздумывал, стоит ли извещать о своем появлении. Дамблдор? Нет, директор обычно просто вываливался из горящего камина, притопывая по занявшемуся огнем краю мантии и сходу предлагая карамельку, лимонную дольку или еще что-нибудь такое же сладко-липко-мерзостное. Преподаватели предпочитали посылать домовых эльфов. Волдеморт требовал явиться, выжигая Метку на предплечье. Студенты? Это даже не смешно. Тяжело поднимаясь с кресла и засовывая ноги в ботинки, Снейп попытался представить, кто из студентов отважился бы заглянуть к нему на огонек. Малфой?
В дверь снова воровато поскреблись. Нет, вряд ли Малфой.
Выйдя из спальни в холодный сумрак кабинета, Северус привычным движением палочки зажег лампы на стенах, и те зачадили, разгораясь. Миновав стол, стеллажи и пыльные стопки книг, разложенные прямо на полу, Снейп рывком распахнул входную дверь. Его брови взмыли на лоб прежде, чем он успел опомниться и напустить на себя бесстрастный вид.
Впрочем, стоящая на пороге ученица была не в том состоянии, чтобы обратить на это внимание. Широко распахнув огромные карие глазищи, она открыла рот да так и застыла, словно кролик перед удавом.
- Мисс Грейнджер?
- П-профессор, - голос у студентки прозвучал хрипло, нос был ярко-розовым от холода, а дыхание срывалось с губ клубами пара. Неудивительно что она так замерзла: мантия у нее была накинута прямо на белую школьную блузку, заправленную в юбку.
- Заходите, - Снейп посторонился, слишком заинтригованный, чтобы возмутиться внезапному вторжению и снять с Гриффиндора положенные баллы.
Гермиона качнулась назад, словно подавляя порыв пуститься наутек, но все же взяла себя в руки и переступила через порог. Снейп закрыл за ней дверь, чувствуя, что происходящее нравится ему все больше и больше. Когда это он упускал возможность поглумиться над гриффиндорцами?
Грейнджер молчала, остановившись посреди кабинета. Видимо, количество книг ввергло ее в ступор.
- Итак? - Северус скрестил на груди руки. - Чем обязан визиту?
- Я... Доброе утро, сэр...
- Вы в своем уме, Грейнджер? Сейчас половина двенадцатого ночи. Пять баллов с Гриффиндора за нахождение вне гостиной после отбоя и десять за то, что не постеснялись сюда явиться. Вам запрещено здесь находиться.
- Простите... Добрый вечер, сэр, - она покусала губу.
- Прекратите разглядывать мои книги, ни одной из них я вам не дам. Я стою и жду, когда вы снизойдете до разъяснения причины, по которой отвлекли меня от работы.
- У меня к вам дело, профессор, - наконец, выдохнула Гермиона.
- Чаю? Тыквенного сока? Яду?
- Нет, спасибо.
- Тогда я весь внимание.
- Это касается вчерашнего зачета. Я долго думала, несколько раз перепроверила контрольное зелье и пришла к выводу, что вы оценили его неверно.
- Неужели? - Снейп недобро сощурился. - Вы выкрали пробирку с образцом из кабинета Зельеварения?
Гермиона вспыхнула.
- Нет!
- Хорошо, спрошу по-другому: Поттер и Уизли выкрали для вас пробирку с образцом из кабинета Зельеварения?
- Рон... Гарри... нет... Я отлила немного зелья после оглашения результатов сегодня в классе.
- Стало быть, все-таки выкрали, - заключил Снейп.
- Называйте, как угодно, - вдруг осмелела Гермиона. Губы у нее задрожали, в глазах отразился гнев, и Северус сообразил, что внутри у девочки полыхает бушует пожар. Ох уж эти гриффиндорцы с их обостренным чувством справедливости и полным отсутствием здравомыслия!
- Вы поставили мне "удовлетворительно", сэр, - сказала Гермиона.
- А что вы ожидали получить за тот клейстер, который сварили? - осведомился Снейп. - Поздравления и кусок торта? Что ж, поздравляю, мисс Грейнджер, такого жуткого варева в вашей пробирке я увидеть не ожидал. Вы меня, прямо скажем, приятно удивили.
- Мое зелье было приготовлено правильно!
- И вы сумеете меня в этом убедить?
- У меня есть... - девушка сунула дрожащую руку в карман мантии и выхватила оттуда пузырек с засохшей молочно-серой жидкостью, - доказательство!
Снейп брезгливо взял склянку двумя пальцами, глянул на нее, не наклоняя головы, и вернул обратно.
- Без понятия, что это такое, Грейнджер, - произнес он безразличным тоном, - и где вы это взяли. Как я узнаю, что это зелье сварили вы, а не Малфой, к примеру?
- Я взяла его сегодня...
- Слышал, слышал, вы перелили себе того-не-знаю-чего там-не-знаю-где оттуда-не-знаю-откуда.
- Вы не имеете права, - Гермиона задохнулась, не договорив. На глазах у нее блеснули слезы. - Не имеете права так со мной разговаривать! Вы специально поставили мне "удовлетворительно", чтобы отыграться... Почему невиновные должны страдать из-за вашего дурного настроения? Почему вы считаете, будто вам позволено издеваться над студентами?!
- Только без драм, - Снейп неприязненно поморщился. - Учитесь получать по заслугам, Грейнджер. Если это все, зачем вы явились, я попрошу вас уйти. И прекратите точить фальшивые слезы, меня ими не пробьешь.
- Я пожалуюсь директору, - выдавила Гермиона, судорожно вытирая ладонью скатившуюся по щеке слезинку.
- Не подавитесь лимонными дольками, - Северус развернулся, шагнул к двери и взялся за ручку. Девушка что-то пробормотала у него за спиной - он не разобрал.
- Профессор! - уже громче позвала Гермиона, и послышалось в ее голосе что-то такое... необычное, непривычное, что-то, чего он никогда не слышал, о существовании чего даже не догадывался. Она... просила? Умоляла? Эта жесткая, целеустремленная, всегда собранная и гордая девчонка? Жалобные нотки в ее охрипшем от подземного холода голосе пробрали Снейпа до костей, и, изумленный, он медленно оглянулся. Напряженная, готовая ко всему девушка смотрела на него исподлобья, опустив руки по швам и сжав кулаки с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
- Да, мисс Грейнджер? - вкрадчиво отозвался Северус.
- Поставьте мне "превосходно", сэр.
Снейп склонил голову на бок, подавив желание прочистить уши, и какое-то время смотрел на нахалку в застывшей, неестественной тишине. Этого было достаточно, чтобы выйти из себя. Этого было довольно даже для того, чтобы вычесть у Гриффиндора все оставшиеся баллы, назначить девчонке взыскание на месяц и заставить ее пересдавать тот чертов зачет по Зельям до конца года. И в обычной обстановке - в кабинете зелий, в Большом Зале или в любом другом людном месте - он бы вышел из себя. Но они были здесь, в его нетопленном кабинете, один на один. Девочка стояла перед ним, ощетинившаяся, заносчивая, дерзкая, с горящими праведным гневом глазами - казалось, поднеси огонек - взорвется! Северус видел, как быстро и тяжело вздымается ее грудь под тонкой блузкой, как лихорадочно полыхают ее щеки, и до него вдруг дошло, что он все еще не ответил ей, не поставил на место, не истек ядом и не сплясал канкан на ее костях. Более того, им овладело необъяснимое спокойствие, какое-то умиротворение, что ли. Может, это и вправду старость? Или мудрость? Дамблдор бы прослезился и полез обниматься, Хвосторогу ему в ребра!
Слегка приподняв одну бровь, Снейп все-таки язвительно поинтересовался:
- А должность Министра магии вы случайно не желаете?
- Нет, сэр, - твердо ответила Гермиона. - Я только хочу получить то, что заслужила, - она секунду помедлила, - и ваше признание.
- В чем? - уточнил Северус.
- В том, что вы намеренно занизили мне оценку.
- Иначе что? Есть у вас, чем меня припугнуть помимо директора?
Девушка, кажется, растерялась. Ее взгляд скользнул в сторону - так отводят глаза, когда сказать нечего.
- Так вы... признаете, что поступили нечестно? - выдавила Гермиона.
- Нет, не признаю. Есть зелье, есть реактивы, есть результат исследования, есть мое заключение. Вы перепутали два ингредиента, добавили их в неправильной последовательности и получили то, что получили - "удовлетворительно". И если вы сейчас же не прекратите испытывать мое терпение и не уберетесь прочь из моих комнат, я вышвырну вас за дверь собственноручно, сниму с Гриффиндора две сотни баллов и лишу вас значка старосты до конца учебы. Поверьте, моих полномочий на это хватит...
- Я не уйду, - уперлась Гермиона.
Тут уж Снейп окончательно выпал в осадок. Нет, вы видели? Она его не боится? Она его не боится???
- Вы забываетесь, Грейнджер, - зарычал он и грозно шагнул ей навстречу. Девушка испуганно попятилась и побледнела, втянула голову в плечи, а на лице у нее отразилась паника.
- Вон отсюда! Пятьдесят баллов с Гриффиндора за наглость и хамство!
- Нет, - пискнула Гермиона, - вы не понимаете...
Да она, похоже, просто чокнулась.
- Еще одно слово...
Снейп навис над девушкой, раздувая ноздри, и лицо у него, и без того не блиставшее красотой, сделалось совсем страшным. Гриффиндорка едва доходила ему до груди, и нависнуть-то, в принципе, оказалось легко, а вот смотреть на нее сверху вниз, видя одну лохматую макушку, было как-то не очень.
- Это конец полугодия, профессор! - залепетала Гермиона, сжимаясь в комочек и боясь поднять взгляд, упершись глазами в ряд обтянутых тканью черных пуговиц на профессорском сюртуке. - И я не могу... не хочу... я готова... назначьте мне пересдачу или взыскание... я все сделаю, клянусь, все-все, только поставьте мне "превосходно"!
Точно чокнулась.
Северус отступил на шаг, нервно размышляя, послать ли домового эльфа за Помфри, или просто приложить девчонку Ступефаем и доставить в Больничное Крыло без посторонней помощи. А может, Грейнджер кто-то заставил сюда явиться? Может, узколобые гриффиндорцы там, у себя в гостиной сыграли в одну из своих идиотских игр, и Грейнджер выпал Вызов довести его, слизеринского декана, до белого каления? Или выклянчить-таки "превосходно"?
На размышления ушло секунд пять, после чего Северус решил повременить пока с Больничным Крылом. Он сам во всем разберется. И неожиданно у него даже созрел план.
- Говорите, сделаете все что угодно? - Снейп отступил на шаг и вновь скрестил руки.
- Так-таки и все?
- Да, - шепнула Гермиона пересохшими губами.
- Что ж, я найду вам применение, - Северус неторопливо расстегнул верхнюю пуговичку на сюртуке, потом еще одну. Гриффиндорка проследила за его действиями широко распахнутыми глазами, в которых вдруг отразился такой живой ужас, такое глубокое осознание происходящего, что Снейп действительно на мгновение почувствовал себя ублюдком, собирающимся... Вниз по позвоночнику прокатился спазм острого возбуждения, и в паху мгновенно все затвердело. Мерлиновы подштанники! Идиотка она, что ли, так на него таращиться и ожидать такого?! Он, конечно, змея каких мало, он сам создал себе соответствующую репутацию. Но неужели он когда-нибудь давал повод считать себя еще большей скотиной, чем есть на самом деле? Настолько большей?
- Разберете здесь все книги и вымоете полы, - жестким, холодным, как осколок льда, тоном процедил Северус сквозь зубы. Вот теперь он был зол по-настоящему: на нее за то, что в ее пустую башку пришла эта чудовищная мысль, и на себя за то, что повелся, поддался... среагировал.
- А? - тупо переспросила Гермиона.
- Вы оглохли, Грейнджер? Найдите ведро, тряпку и воду и чтобы через час эта комната блестела, как начищенный котел. За работу!
Выплюнув последние слова, Снейп вылетел из кабинета в спальню и захлопнул за собой дверь с такой силой, что лампа под потолком закачалась.
Дрова в камине уже прогорели до черных головешек, лишь пара особенно крупных поленьев еше была раскалена до красна. После промозглой сырости кабинета эта комната показалась жаркой и душной. Расстегнув еще несколько пуговиц, Северус не вытерпел - дернул со всей силы за края сюртука. Пуговицы разлетелись во все стороны, ударяясь об стены и пол. Черт с ними. Ему было невыносимо в этом глухом панцире. Оставшись в брюках и рубашке, Снейп рухнул в кресло, как прежде, вытянул ноги и подпер голову ладонью.
Вот тебе и развлечение, мрачно размышлял он, постукивая волшебной палочкой по подлокотнику. От собственной нервозности стало еще противнее. Что за реакция, в конце концов? Он что, юнец сопливый? Где его выдержка? Где самообладание? Неужели годы титанической работы над собой пошли прахом только из-за того, что какая-то глупая девчонка взглянула на него как на мужчину? Да еще как взглянула - с отвращением, с ужасом, с каким-то параноидальным страхом! Словно он не человек, а чудовище о семи руках и пяти головах. Вот, значит, какого она о нем мнения... и вся ее бесстыжая гриффиндорская компания тоже?
Интересно. Северус недобро сощурился, чувствуя, как в кои-то веки тошнотворная ставшая уже привычной скука отступает, и на ее месте появляется давно забытая горечь и какое-то злобное, жадное любопытство. Зная, что девчонка в соседней комнате, Снейп испытывал чересчур сильный дискомфорт, и его задетое самолюбие - да-да, черт побери, его самолюбие еще можно было задеть! - требовало возмездия. Уколоть, унизить, раздавить, затоптать... отыграться. Он не умел прощать даже себя самого, так что и другим не видать ждать от него ни прощения, ни пощады.
Нет, в этой комнате было невозможно находиться! Горячий воздух обжигал горло, дышать становилось все труднее, на коже выступила испарина. Не выпуская палочку из рук, Северус рывком встал с кресла и вышел в соседнюю комнату.
Грейнджер от испуга чуть не подпрыгнула и на миг замерла над ведром. И где это, спрашивается, она так быстро раздобыла воду? Почти физически ощущая ее страх, напряжение и неловкость, Снейп с мстительным удовольствием пересек кабинет и демонстративно уселся за огромный стол. Пожалуй, для начала одного его присутствия будет достаточно, чтобы гриффиндорка превратилась в комок нервов, а уж там Северус найдет, к чему придраться. И тогда держись!
Глубоко вздохнув, взяв себя в руки, Гермиона отвернулась от профессора и попыталась сосредоточиться на уборке. Книги были в ужасном состоянии: покрытые пылью, местами заросшие плесенью. Похоже, в кабинете не убирались несколько месяцев. Сняв мантию, засучив рукава, девушка принялась обтирать влажной тряпкой кожаные переплеты, чистить полки от липкой, жирной пыли, расставлять тома в алфавитном порядке. Снейп наблюдал за ее отрывистыми движениями - видимо, у нее никак не получалось забыть о его присутствии. Щеки у девчонки горели от стыда, пальцы быстро замерзли в ледяной воде, тонкая блузка не спасала от холода. Заметив, что гриффиндорка дрожит, Северус на мгновение усомнился, не переборщил ли он с наказанием и не наколдовать ли Грейнджер свитер или школьный жилет. Гермиона шмыгнула, вытерла нос тыльной стороной мокрой ладони, и мужчина уже собрался было встать... Но тут она бросила на него взгляд из-за плеча - тяжелый, злой и настолько ей несвойственный, что Снейп оторопел. Раздражение накрыло его с головой, руки зачесались, нестерпимо захотелось прошипеть какую-нибудь гадость.
- А верхние полки вы для кого оставляете, Грейнджер? - с издевкой спросил Северус. - Для домовых эльфов? Им запрещено здесь появляться, так что не надейтесь на поблажки. Лестница в углу.
По правде сказать, он никогда не пользовался этой лестницей, предпочитая доставать книги с помощью Акцио, поэтому даже не подозревал, в каком она состоянии. Гермиона не оглянулась, не одарила его очередным красноречивым взглядом, только замерла на секунду, и плечи у нее напряглись, точно их свело судорогой. Затем она молча бросила тряпку в ведро, направилась в указанный угол, к нише между высоченным стеллажом и стеной, и выдвинула оттуда тяжелую деревянную лестницу.
Снейп откинулся на спинку стула, положив локти на подлокотники и сцепив на животе пальцы. Наблюдение становилось не просто интересным, а прямо-таки захватывающим.
- Начинайте отсюда, - приказал он.
Кое-как установив лестницу в начале книжного ряда, как раз возле стола, девушка отжала тряпку и вдруг замешкалась. Верхняя полка находилась под самым потолком, а это метра три. Снейп уходить не торопился.
- Ну что же вы? Смелее. Или бравые гриффиндорцы боятся высоты? - насмешливо поинтересовался профессор.
Щеки у Гермионы заполыхали, уши и шея покраснели. Да что там, даже волосы, показалось, встопорщились от обиды. "Волшебница в гневе", - подумал Северус, забавляясь.
Но в следующее мгновение ему стало не до смеха.
Дерзко вздернув подбородок, хватаясь за грязные перекладины, Гермиона вскарабкалась на самый верх. Старые лакированные ступеньки под ней жалобно заскрипели, лестница опасно пошатнулась, но устояла. Черные школьные туфли оказались как раз на уровне глаз профессора, а выше - стройные ноги, обтянутые, как выяснилось, вовсе не колготками, а серыми шерстяными чулками! Снейп ошарашено моргнул, лицо у него вытянулось, и если бы девушка посмотрела вниз, ее бы весьма повеселила его растерянность. Но она не посмотрела. С двойным ожесточением и усердием она принялась стряхивать пыль и мусор прямо на профессорский стол.
Снейп не обратил на грязь внимания. Ему хватило одного взгляда на эти ровные, чуть раздвинутые для устойчивости ножки, чтобы из головы вымело все, кроме мысли о проклятых чулках. Они заканчивались под самым краешком подола короткой юбки, открывая вид на голые бедра и полоску светлых трусиков. А уж когда Гермиона для удобства оперлась о ступеньку коленкой, несчастного Северуса прошиб горячий пот, а в паху все томительно напряглось и заныло. Она издевалась над ним? Провоцировала его? Как, Мерлина ради, еще можно было назвать ее поведение? Ну ладно, он сам велел ей залезть на лестницу, но разве мог он предположить, что она пришла в ледяное, сырое подземелье в каких-то жалких гольфах? Это не уму непостижимо! С точки зрения здравого смысла это просто абсурдно. На улице декабрь - кто сейчас ходит в чулках? Тут же Снейпу вспомнилась и другая странность: Грейнджер не надела ни кофту, ни школьный свитер - одну мантию поверх блузки. Он списал это на рассеянность, забывчивость или волнение, но вот это шерстяное серое безобразие уже ни на что нельзя было списать!
Пока Северус медленно кипел, Гермиона закончила с верхней полкой и приступила к следующей. Туфли переместились на ступеньку ниже, перед Снейпом предстали коленки - и снова она ножка согнулась, опираясь на перекладину. Девушка потянулась вверх, юбка задралась...
ОбожеГрейнджертвоегоГодрикадесятьразчерезколено!!!
Профессор вскочил со стула, в бешенстве сжимая кулаки и чувствуя, что у него из ушей вот-вот повалит дым. Что она с ним делала? Она вообще понимала, что вытворяла? Опомнившись, Северус расправил плечи, пытаясь выровнять дыхание, и медленно, насколько позволяли тесные брюки, двинулся к шкафу напротив стола. Пусть Грейнджер думает, будто он заскучал и ему приспичило выбрать книжку для чтения на ночь.
Однако возбуждение никак не желало спадать...
Долгие годы Снейп заваливал себя делами, с головой уходил в проекты Лорда или Дамблдора, погружался в книги и сутками корпел над сложнейшими зельями в лаборатории. Долгие годы он выжимал себя до капли, работая до изнеможения, и не думал ни о чем, кроме того, о чем должен был думать. На себя не оставалось сил, а какие-то желания... нет, это было смешно, просто нелепо. Какие желания могли быть у человека, встающего в пять утра и падающего практически замертво в половине первого ночи? Только восстановить силы, чтобы их и дальше хватало на выполнение обязанностей и на ненависть к студентам. Северус выкладывался в том, в чем, по его мнению, был смысл. А все эти охи-вздохи... Он достаточно насмотрелся и наслушался любовной дребедени, отлавливая озабоченные парочки по хогвартским углам да коридорам, и ничего, кроме отвращения, не испытывал при мысли о таких отношениях. И вот на тебе! Сам польстился не шестнадцатилетнюю девчонку! И не просто польстился - он ее захотел. Блуждая невидящим взглядом по рядам книжных корешков, Северус не мог сосредоточиться ни на одном названии, ни на одном авторе. Перед его глазами по-прежнему стояла соблазнительная попка Гермионы, ее раздвинутые ножки, ее трусики... И разбушевавшееся воображение накладывало на эту картинку другие: как он проводит рукой по внутренней стороне ее гладкого, шелковистого бедра, как задирает юбку, как пальцы пробираются под тонкую ткань и ласкают горячую, влажную плоть...
Нет, это было уже слишком. Раззадоренный, вспотевший, доведенный до отчаяния Северус был готов ретироваться в спальню. А лучше перед этим выгнать гриффиндорку: пусть убирается в свою гостиную! Сослаться на усталость... Да когда ему вообще нужны были оправдания?
- Грейнджер! - произнес Снейп, выдергивая первую попавшуюся книгу из ряда и разворачиваясь на каблуках. Книжка оказалась достаточно широкой и легкой, чтобы непринужденно держать ее одной рукой на уровне паха, а второй рукой обхватить запястье.
Девушка была уже на нижней ступеньке. От его резкого окрика она вздрогнула, но быстро совладала с эмоциями. Спрыгнула с лестницы, глухо стукнув подошвами по полу, приблизилась к застывшему соляным столбом Снейпу, вскинула глаза и сказала:
- Да, профессор?
"Это что - вызов?" - изумился Северус и неожиданно ядовито процедил сквозь зубы совсем не то, что собирался:
- Вы оставили пыль, мисс Грейнджер. Вот здесь.
- Я уберу, - Гермиона провезла тряпкой по полке. - Теперь лучше?
- Гораздо.
Девушка удовлетворенно кивнула и вдруг опустила глаза на книгу, которую Снейп держал в руке.
- Может быть, вы все-таки скажете мне, зачем я здесь, профессор Снейп? - спросила она дрогнувшим голосом.
Северуса словно окатило кипятком. "Она знает, она все знает!" - пронеслось в голове.
- Это вы мне должны объяснить, - натянуто возразил мужчина, - какова настоящая цель вашего визита.
- Но я уже все объяснила! Мне больше нечего добавить.
- Неужели?
Гермиона выглядела сбитой с толку.
- Я хочу, чтобы вы исправили мою оценку, потому что она поставлена несправедливо.
- И поэтому вы нацепили эти... - Снейп поморщился, - с позволения сказать, гольфы? В декабре?
- Не ваше дело, что я нацепила! - возмутилась Гермиона, заливаясь краской. - Как вы вообще смеете лезть ко мне... заглядывать ко мне под...
- Я никуда не лезу - вы сами скачете по верхам!
- Но это вы загнали меня на лестницу!
- Интересно, на что еще вы готовы пойти ради "превосходно", Грейнджер? Может, у вас есть для меня что-нибудь посерьезнее чулок? Пояс с подвязками? Танец с бубном? Прыжки через костер? Какой дементор в вас вселился? И за кого вы меня принимаете?
- За того, кто вы есть на самом деле, профессор, - Гермиона скользнула взглядом по прижатой к брюкам Снейпа книге. Мужчина заставил себя не двигаться, и ни один мускул не дрогнул у него на лице.
- Это гадко, - заговорил он лекторским тоном и сам поразился, до чего фальшиво прозвучал голос. - Мне стоило сразу догадаться, что вы предлагаете, а не тратить время на наказание.
- Это говорите вы или ваш... - Гермиона запнулась. Глаза у нее лихорадочно заблестели, губы покраснели. Еще час назад, умирая со скуки, сидя в кресле у камина, Северус не смог бы даже вообразить то, что происходило сейчас. Он вообще не сумел бы вспомнить ни единого случая, когда правильная, вечно озабоченная своими оценками староста Гриффиндора посмела бы ему нагрубить, повысить голос или даже взглянуть с откровенной неприязнью. Так что же, в конце концов, происходило с ней сейчас? Что заставило ее явиться сюда в таком виде, с такими идиотскими претензиями?
- Я не понимаю, - Снейп устало прислонился к стеллажу и немного расслабился, признавая свое поражение. - Просто не понимаю, что происходит.
- Почему же вы не вызвали профессора Дамблдора? - тихо спросила Гермиона. - Чтобы он разобрался.
Северус молчал, и она продолжила.
- Я не скажу вам больше, чем уже сказала. Мне нужно "превосходно", иначе табель за полугодие будет безнадежно испорчен. Вы не выгнали меня сразу, и я подумала, что есть шанс... - девушка прикусила губу.
- Но я все еще могу вас выгнать.
- Нет, - Гермиона покачала головой и сделала еще шаг. Теперь она стояла непозволительно близко. Так близко, что Северус мог чувствовать тонкий, нежный запах ее волос и запах мыла, чернил, пергаментов, кожаных книжных переплетов... запах женщины. Она облизнула губы, призывно глядя ему в глаза, и на какое-то мгновение Снейп вдруг поверил в то, что она делает это по собственной воле, что он ей не противен, что она действительно хочет его поцеловать... Что между ними нет разницы в двадцать с лишним лет, что он выглядит еще достаточно хорошо, чтобы заинтересовать молоденькую студентку, что он вообще когда-то выглядел хорошо... И этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Северус сорвался. Обхватив ее голову ладонью, он наклонился и прижался губами к ее губам. Почувствовал, как девушка дрожит, как неумело обнимает его, прижимается теснее, отвечает на поцелуй. С жадностью, с неистовством, с желанием, которого не испытывал уже много лет, Снейп целовал ее, задыхаясь от страсти и тая от наслаждения. Его руки скользнули Гермионе за спину. Она не сопротивлялась, и тогда он повернулся, вдавил ее в книжную полку, чуть приподнял над полом, и девушка обхватила его ногами, выгибаясь навстречу. Его ладони обхватили ее попку под задранной юбкой, он глухо застонал, не отпуская ее губ. Поцелуй все не прекращался, превращаясь во что-то смазанное, болезненное для обоих, но в то же время затягивающее, сладостное, возбуждающее. И лишь когда рука мужчины пробралась девушке под трусики, Гермиона резко дернулась, откинула голову назад и протяжно застонала. Обжигающая, влажная - только сейчас, только для него. Она задрожала, когда он провел пальцами по ее нежной плоти один раз, потом другой. Коротко вскрикнула, когда один палец скользнул внутрь... "Не похоже, чтобы она была девочкой", - мелькнула в голове у Северуса неуместная мысль.
- Ааах, - выдохнула Гермиона, и он почувствовал, как сокращаются мышцы в глубине ее тела. Удовольствие растеклось по телу, сжалось в тугой комок внизу живота и взорвалось горячими, долгими спазмами. Не выдержав, Северус застонал, прижимая девушку к себе. Оглушенный, ошарашенный, все еще дрожащий от схлынувшей волны оргазма, только теперь он начал осознавать, что произошло, что он натворил.
Он открыл глаза, поднял голову, медленно опуская девушку, позволяя ей соскользнуть на пол. Кажется, все это время она провела, зажмурившись, и сейчас, наконец, разомкнула веки, заморгала часто-часто. На ее покрасневшем личике вдруг проступило осознание, в глазах отразилось недоумение, изумление, страх. Она закусила губу, нерешительно отступила вправо, к двери, одернула юбку, прижала ладони к животу. И вдруг всхлипнула, развернулась и бросилась прочь. Выскочила в коридор, и Северус услышал ее быстрый удаляющийся топот.
Он не стал ее окликать.
Тяжело дыша, Снейп прислонился к стеллажу и уставился бессмысленным взглядом в промежуток между полками. Кто-нибудь мог объяснить ему, что это было... как он докатился... в какую чертову дыру провалилась его выдержка? Как он посмотрит в глаза... нет, не Дамблдору, а себе самому, собственной совести, если она еще осталась? Видимо, все-таки осталось, потому что откуда же тогда эта тянущая, давящая боль в груди? Отчего так чудовищно, так невыносимо стыдно?
Потрогав расплывшееся на брюках влажное пятно, Снейп скривился и сжал зубы. Ладно. Теперь уже ничего не попишешь. Что случилось, то случилось. Он не изнасиловал Грейнджер, не лишил девственности. Она даже получила удовольствие, и это, в принципе, радовало. Снейп скривился еще сильнее. Что-то подсказывало ему, что девушка возбудилась вовсе не из-за желания с ним переспать, а от осознания абсурдности происходящего, от ощущения чужеродности... Северус не знал, как это еще назвать, да и не хотел больше размышлять на эту тему.
Кинув измученный взгляд на оставленную Гермионой тряпку, на ведро с водой, он медленно пошел в спальню. Возле одной из книжных стопок остановился и положил руку на забытую девушкой мантию. Крепко-крепко сжал шерстяную ткань в кулаке, а затем, резко швырнув ее на пол, шагнул в соседнюю комнату и хлопнул дверью.
Нужно было заново разжечь огонь в камине, привести себя в порядок...
Все равно в эту ночь ему будет не уснуть.
***
Пробежав один длинный коридор, затем второй, третий, взлетев по лестнице на два пролета и завернув за угол, она, наконец, замедлила шаги, а потом и вовсе остановилась. Перевела дыхание, вытерла пот со лба рукавом блузки. Неторопливо нагнулась и подтянула съехавшие чулки, высоко задрав юбку.
- Ух ты, кого мы видим! - раздался вдруг красивый, тягучий голос, правда не слишком громкий, чтобы не привлекать лишнего внимания. - Грязнокровка Грейнджер в Слизеринских подземельях. Десять баллов с Гриффиндора!
Малфой скрестил на груди руки, подходя ближе, и обворожительно улыбнулся. На нем была теплая мантия с зеленым подбоем, застегнутая наглухо, а в руке он держал волшебную палочку. Дыхание вырывалось из его рта облачками белого пара.
- Не холодно? - участливо осведомился он.
- Заткнись, Малфой, - проворчала Гермиона, расправляя юбку.
- А знаешь, мне нравится, - Драко подошел ближе.
- Поиграем в другой раз, принц. Лучше дай мне зелье.
- Ты права. Зелье, - слизеринец похлопал себя по карманам, вытащил пузырек с прозрачной жидкостью и протянул его девушке.
- И мантию, пока я не околела, - добавила Гермиона, выдергивая пробку из флакончика.
- Может, все-таки расскажешь, как прошло? - поинтересовался Малфой.
- А тебе любопытно? - девушка улыбнулась и опрокинула содержимое пузырька себе в рот. Сморщилась. С трудом проглотила. - Эх и дрянь это твое Многосущное зелье, Драко.
- Но-но, выбирай выражения! Это усовершенствованная формула, мой отец ее сам создал. Если бы не его изобретение, ты бы еще час назад превратилась...
- Хорошо, хорошо, - лукавая улыбка исказила пухлые, чувственные губы красавицы Панси Паркинсон. Пригладив длинные, роскошные черные волосы, она приняла из рук Малфоя теплую мантию, которую тот только что снял с себя, и накинула себе на плечи.
- Я сделала все, о чем ты просил, - сказала девушка. - Профессор остался доволен, - короткая усмешка.
- Умница, - прошептал Малфой, обнимая подругу за талию. - Я когда-нибудь говорил, какая ты умница?
- Пожалуй, сейчас самое время, Драко.
Слизеринец наклонился и поцеловал ее долгим, упоительным поцелуем.
- Такая благодарность годится? - спросил он вкрадчиво.
- Ммм... Безусловно. Что ж, - Панси с улыбкой вздохнула, - Грейнджер получит свое "превосходно", это я тебе обещаю.
- А завтра, - Малфой мечтательно сощурился и с удовольствием закончил, - завтра об этом узнает вся школа.
